CD-обзор: Mujuice, Violent Femmes, TT-34, Santigold

Только Татьяна Замировская может, используя выражение «камлательная маловнятность», описать музыку так тонко, увлекательно и страстно.

Ни любви, ни смерти — Mujuice «Amore e morte»

Роман Литвинов, вестник несуществующего поколения, снова выпускает альбом песен под негласным девизом «сновидения и аскеза».

Для поколения помладше релизы Mujuice — привлекательный мерцающий срез памяти о неслучившемся; сновидческий электропоп про деконструкцию воспоминаний о призрачных 80-х. Отчасти это так: здесь деконструируется юность как фантом, но Роман работает с содержанием фантома, а не юности, с шероховатостями памяти, а не ее полнокровной событийной плотью. Поэтому сравнивать его песни с Цоем, нет смысла — это как сравнивать сны с событиями, за них ответственными, или  фотокарточки 90-х, полные огненных глаз, с тем, как мы запомнили огонек вспышки, высвечивающей глазное дно, — помним ли мы его вообще? Анатомия высвечивания, разъятие луча, зернистости, испортившей то ли пленку, то ли фото, то ли суть, — наверное, пластинка именно об этом.

Понятно, что после альбома «Downshifting», ставшего гимном отсутствующего поколения (там память о перестройке с ее волшебной музыкой переплеталась с мнимой разудалостью 90-х и коллажевой пустотностью нулевых), «песенные» релизы Mujuice вызывают восторг даже у тех, кто намного его младше: так хорошо ему удается работать с выпадающими кластерами памяти. Но в 2016 году в России продолжить копать эту невидимую руду таким же интроспективным, въедливым, полным личной боли и смертной тоски методом — это подвиг.

Тексты альбома при своей камлательной маловнятности наполнены смыслом: это школьная дискотека как мы ее помним, мглистый туман, пляшущий во тьме уголек сигареты, детские считалки: «Отчужденье, милый друг, на тебе замкнется круг». Роман, подобно Бойсу, выстраивает шаманские текстовые конструкции из палок и костей, обломков органики, жуткого быта и китового жира. Его лирика малоотличима от магических заговоров, бормотания безумной старухи у метро, цыганского шепота, подслушанных обрывков 20-летней давности чужих бесед: синий бархат, энтропия наш удел, бесконечности предел, границы тел, оковы сна, свободы горькая цена, смеются звезды, бьют куранты… Эти мечты о несбыточном прошлом выдаются в режиме отчужденности, остранения по Шкловскому — Литвинов практикует астральный выход из тела. Когда лежишь где-то в стороне от себя и видишь, как тебя опутывают проводами. Возвращаешься от удара током и помнишь то ли свет, то ли ледяное сияние скальпеля, то ли не помнишь ничего — просто прощальный всхлип неокортекса.

Это не постмодернизм: заимствований тут нет; скорей, Роман повторяет способы, которыми память трансформирует события. Он воспевает сдвиги, пустоты, искажения. Именно поэтому песни словно кривенькие, нелепые. Эти прустовские магические неточности и будто бы плохо запомненные слова забытых песен — морской песок, из которого он лепит свои замки: вот, скажем, ряд перекрученных как-бы-цитат из Цоя и БГ, и удивительно, что из неловко наломанных текстовых кусков восстает что-то цельное. Что-то о романтизме, прошлом, любви и надежде. О том, что мы все что-то потеряли, но не помним что. Какую-то великую эпоху.

Ткань и текучесть памяти как измерения здесь переданы настолько точно, что слушателю все время кажется, будто он находится на грани узнавания. Вот-вот это случится, но некому сказать: я узнал это, я помню. С такой же клаустрофобной тоской узнаешь себя в зеркале — получается, все время здесь был только я и никто больше.

Лучший русский альбом года о фрустрации, отчуждении прошлого, невозможности речи, лживом несовершенстве памяти, утраченном времени и просвечивающих предметах.

Violent Femmes «We Can Do Anything»

Супергерои американского панк-фолка выпустили новый релиз после 15-летнего молчания и, вероятно, творческого кризиса — фронтмен группы Гордон Гано был вынужден обратиться к древним демо и чуть ли не подростковым блокнотам. Тем не менее трио находится в идеальной форме (о чем можно было догадаться еще в 2013 году, когда группа выступила на фестивале Coachella), пускай это и не совсем то самое трио — барабанщика Виктора де Лоренцо заменили на другого, тоже неплохого барабанщика из Dresden Dolls Брайана Виглионе. Альбом у культовых старичков получился саркастичный, задиристый и боевой — даром что называется «Сможем что угодно!». Не очень понятно, добавляет ли этот безусловно классического формата релиз что-то новое к их дискографии — насколько он избыточен, была ли в нем необходимость? Скорей, это что-то в духе того самого нового альбома Pixies — легендарный камбэк культовой группы с некоторым количеством таких же крутых песен, как и тогда, в 80-е. То есть ничего нового, кроме еще некоторого количества таких же песен. В этом контексте особенно хорош трек «Memory», где герой пытается вспомнить то ли девушку из прошлого, то ли песню про эту девушку, но ничего не помнит, конечно.

ТТ-34 «Падая и задыхаясь, добиваешься единой цели»

Ну что ж. Тоже первый альбом за, скажем, 12 лет, но наши 12 лет это совсем не то, что их американские 15. Гомельская хардкор-легенда выдала настоящий реквием и своему дебютному «Грубому помолу», и нашим прекрасным 90-м, и всему поколению в целом. Нет, они в полном порядке — яростно рубят, будто гвозди в гроб заколачивают! Весело и бойко! Только вот такое ощущение, что это наш собственный гроб. Сразу вспоминается лихая юность, группа Clawfinger, рэп-коровые вечеринки «на «Реакторе». В общем, ощущения от этого потрясающего альбома очень странные. Возможно, единственная мысль, которая придет вам в голову после его прослушивания, это «вот и прошла наша молодость». Хотя, конечно, было весело, отчего ж не вспомнить.

Santigold «99 Cents»

Вероятно, теперь эту бойкую черную девочку из Штатов перестанут сравнивать с M.I.A., несмотря на то, что обе начинали с политизированного и дерзкого этно-хип-хопа. Сейчас Санти Уайт решила немного отойти от альтернативного саунда и обратиться к поп-культуре, электропопу 80-х и регги. Получился легкий игровой коллаж в духе Энди Уорхола — глянцевые и остроумные издевательства над поп-культурой и миром дешевых одноразовых вещичек за 99 центов в пластиковой упаковке. Конечно, Санти взрослая девочка, и выпад против консьюмеризма в ее исполнении смотрится инфантильно. Но она такая искренняя и талантливая, и ее песни такие милые, если подумать! Так что пусть сражается с чем хочет, нам все равно нравится.