18+
Основатель Berin Iglesias Art Максим Берин уехал из Минска в 90-х, но до сих пор пытается делать город разнообразнее. Хотите цыганского угара — вот вам Горан Брегович, нужна классика — держите Дениса Мацуева. Если минчане захотят, он, возможно, и Дональда Трампа со стендапом привезет.
— До 1997 года вы жили в Минске. Какие артисты тогда приезжали в Беларусь, концерты кого из исполнителей вы ждали?
— В 1997 году мне было всего 18 лет. Насколько я помню, западные звезды в то время к нам еще не приезжали. А я был диким фанатом группы «Агата Кристи». Билеты на их концерты всегда улетали моментально, и они стоили достаточно дорого — для школьников в то время это были большие деньги. Чтобы попасть на концерт «Агаты Кристи», мы с друзьями перелазили через ворота Дома офицеров в Минске. Еще я любил посещать концерты с участием Валерия Меладзе — это всегда было событие. В те времена было много разных концертов. Учитывая мое образование, я увлекался и классической музыкой. Тогда в Минск приезжали Юрий Башмет, Владимир Спиваков, Святослав Рихтер — их выступления я застал еще в свои школьные годы.
— Как развивалась ваша музыкальная карьера? Почему вы решили стать продюсером, а не мастером игры на саксофоне уровня Дениса Мацуева в фортепианной музыке?
— Кем бы я мог стать — это еще вопрос (улыбается). Зачастую родители определяют судьбу своих детей. Мое увлечение музыкой пошло из семьи: отец был профессором и дирижером. Гуманитарные науки меня тогда интересовали больше, чем математические формулы (сейчас время немного изменилось). Я с самого детства занимался музыкой, ходил в музыкальную школу. Уже тогда не сомневался, что моя профессия будет связана с музыкой. Я начинал с флейты, потом был кларнет, фортепиано, а после приехала известная саксофонистка из Москвы, профессор Гнесинского института Маргарита Шапошникова, которая много выступала с моим отцом. Она привезла вМинск своих учеников-вундеркиндов, которые играли с оркестром на разных видах саксофона. Когда я увидел их выступление в первый раз, сказал: «Все, буду саксофонистом!» Позже, когда я уже какое-то время занимался на саксофоне, Маргарита Шапошникова опять приезжала, прослушивала меня и говорила: «Отдайте Максима ко мне в Москву, у него есть талант, и что-то из него получится». Родители побоялись это сделать, и я продолжал обучение в Минске, закончил колледж при Академии музыки. Я не видел будущего для музыканта в своей стране, поэтому было решено продолжать обучение где-то на Западе, развиваться и идти дальше. Сразу после колледжа я уехал в Германию.
— В какой момент музыкант уступил место продюсеру?
— Это был долгий путь. В Германии я поступил в Академию музыки по классу саксофона, учился там 9 семестров. Параллельно с обучением начал заниматься преподавательской деятельностью в школах и институте. Но я понимал, что у меня больше амбиций. В то время появился Интернациональный симфонический оркестр Германии. Мой отец возглавил его и предложил мне стать директором оркестра — с этого все и началось. Я стал заниматься организаторской деятельностью. После того как ты поработаешь с 70–80 классическими музыкантами, тебе уже ничего не страшно (улыбается). Потом был создан фестиваль Юрия Башмета в Германии, множество молодежных и детских конкурсов и других проектов. Я сам придумывал концепции, креативил, находил спонсоров, бюджетирование, тем самым и оркестр развивался, постоянно гастролировал. Тогда я понял, что быть организатором — это мое. Постепенно начал уменьшать преподавательскую деятельность. Параллельно мной был создан ансамбль Piazzolla Classic, состоящий из пяти музыкантов, где я был исполнителем. Мы много гастролировали, но я понимал, что надо двигаться дальше, искать что-то более интересное, захватывающее и прибыльное. После опыта работы с оркестром и с фестивалями я постепенно начал переходить в шоу-бизнес. Это было непросто, потому что для меня, классического музыканта, поп-музыка всегда была чем-то второстепенным и непрофессиональным. Но со временем я понял, что если ты работаешь с профессиональными музыкантами на профессиональном уровне и тебе не стыдно за твою работу, то почему бы и нет.
— Сегодня вы работаете с топовыми артистами, рок-звездами, которых знают в любом уголке мира. Но работа организатора — это не только работа с артистом и менеджментом, но и со зрителем. Что важно учесть здесь?
— Важно придерживаться определенного стандарта, ниже которого ты не имеешь права опускаться вне зависимости от хороших или плохих продаж. Ты всегда должен держать марку — и на клубном концерте, и на стадионном мероприятии. Сейчас мы уже не можем позволить себе отменить концерт или перенести его из-за плохих продаж. Если мы поставили свою подпись под контрактом, стараемся сделать так, чтобы люди ушли с концерта как минимум в хорошем настроении и отметили для себя, что концертный холдинг Berin Iglesias Art — это уровень. Мы думаем не только об артисте, но и о зрителе: о правильно подобранном концертном зале, об уюте, красоте, о программе и рекламной кампании. Я до сих пор сам придумываю посыл для старта рекламной кампании. В этом деле у меня хорошая интуиция, помноженная на чувство вкуса. Я знаю, как нужно преподнести артиста, чтобы это цепляло публику.
— Есть ли у вас представление о портрете среднестатистического беларуского зрителя?
— Если раньше был задействован в основном только Минск, то теперь это и Гродно, Гомель, Могилев, Бобруйск, Витебск и т. д. Несмотря на это, мне кажется, что беларускую публику все еще нужно воспитывать, чем мы и занимаемся с 2010 года. Нужно воспитывать вкус к искусству и исполнителям. Известность многих артистов, даже учитывая глобализацию, почему-то не доходит до Беларуси. Ты называешь чье-то имя, а на тебя смотрят удивленно: это вообще кто? Наша задача сейчас — привозить исполнителей, которых весь мир считает признанными, и беларусы, увидев рекламу, должны понимать, что это за концерт, и бежать за билетами.
У нас был отличный результат с Анной Нетребко, которую мы дважды привозили в Беларусь. В первый раз — в 2018 году на V фестиваль «Владимир Спиваков приглашает». В октябре этого года она выступала с Юсифом Эйвазовым в Большом театре. Несмотря на то, что это все-таки классическая музыка, предполагающая определенный контингент публики, все билеты были раскуплены. Причем был побит рекорд по цене билета. Довольно высокая цена была связана с тем, что зал маленький, а Анна Нетребко — это сопрано номер один в мире, ее график расписан до 2024 года.
— Ощущаете ли вы конкуренцию на беларуском рынке?
— Здоровая конкуренция нужна всегда, без нее нет развития. Без конкуренции все превращается в монополию. С финансовой стороны монополия выглядит неплохо, но со стороны творчества она неинтересна. На беларуском рынке конкуренция есть, здесь работают серьезные локальные игроки. Мы же международная компания, которая с каждым годом прибавляет по новому флажку на карте мира. Сейчас, например, добавилась Армения. Компании, которые дольше нас находятся на рынке, уже заняли свою нишу. Они, например, привозят российских поп-артистов. Но мы не заходим на чужую кухню, уважаем коллег и занимаемся проектами, которые интересны нам.
После того как ты поработаешь с 70–80 классическими музыкантами, тебе уже ничего не страшно.
— Каких концертных площадок не хватает современному Минску?
— Современному Минску не хватает хорошего акустического зала где-то на 1500–1700 мест. Мы уже неоднократно обсуждали это с ректором Академии музыки Екатериной Дуловой — есть уже некоторые планы. Такой классический зал нужен для солидных джазовых концертов с большими звездами. Все остальное в Минске есть. Арена, стадион, Дворец Республики, Большой театр, филармония — полный комплект.
— Насколько отражены ваши личные музыкальные предпочтения в выборе артистов, с которыми вы работаете?
— У меня довольно широкие личные предпочтения, я люблю разноплановую музыку, не являюсь фанатом какого-то одного артиста. У меня есть свои пристрастия, есть музыка, которая мне нравится, но это не решающий фактор для работы с артистом. Перед тем как мы начинаем работать с исполнителем, мы проверяем его популярность и востребованность на рынке. Конечно, артистов, которых я люблю и в которых верю, стараюсь по возможности ставить на первые позиции.
— Был ли у вас опыт, когда вы смогли поработать с исполнителем, чьим поклонником были много лет назад? Какие ощущения, когда оказываешься по другую сторону сцены?
— Самый яркий пример — Владимир Спиваков. Когда я учился в Минске, он приезжал раз в год-два со своим оркестром вундеркиндов, выступал, давал мастер-классы. На его концерты было не попасть: 1000 детей, педагогов, учителей хотели услышать маэстро. Он был невероятным музыкантом. Для меня он был иконой. Прошли годы, и в 2010 году мы смогли создать вместе с ним фестиваль «Владимир Спиваков приглашает», который сейчас стал одним из самых востребованных классических фестивалей в Беларуси. На нем выступали все самые популярные звезды классической музыки. Когда мы формируем программу следующего фестиваля, мы с маэстро сидим и думаем: а кого же еще можно пригласить? Потому что не хочется повторяться.
— Элтон Джон, Робби Уильямс, Стинг — со всеми этими артистами вы работали. К каким уловкам приходится прибегать, чтобы заполучить таких звезд? Как удается поддерживать с ними дальнейший контакт?
— За relationship в нашей компании отвечает мой партнер Хорхе Иглесиас. Я больше работаю с артистами, он — с менеджерами. Он постоянно поддерживает с ними связь и находит общие интересы. Они знают, что к Хорхе можно обратиться с любым вопросом: он разобьется в доску, но решит его. Еще важно, что мы никогда не подводим наших партнеров — ни артистов, ни их команды. Еще ни разу артист не говорил нам: «Я больше с вами не хочу работать!» Благодаря нашему опыту и имени, которое мы уже сделали для компании, нам сейчас легче, чем 5–7 лет назад.
— А переманивать приходится? Есть такая же гонка, как в футболе между агентами, которые перетягивают игроков друг у друга, шантажируют клубы?
— Гонка есть всегда, потому что всегда есть конкуренция. Ты постоянно участвуешь в борьбе. Главное, чтобы побеждал здравый смысл, потому что некоторые гонки могут привести к контракту с артистом, а потом — к банкротству компании. Нужно понимать это и делать все в рамках реальности. А тем, что нереально, пускай занимаются ребята, которые видят, как можно это реализовать.
— Если говорить о трендах концертной индустрии, что сейчас, на ваш взгляд, лучше продается — классика, рэп, рок?
— Это совершенно разная публика и разные площадки, поэтому сложно ответить на этот вопрос. У каждого жанра есть свои герои, и хочется работать именно с ними. Сейчас среди мировых фаворитов — Coldplay, Бруно Марс, Maroon 5, Эд Ширан, который в своем последнем мировом туре побил все рекорды по сборам. Мы стремимся к работе с такими звездами, но не забываем и тех, кто уже десятки лет на сцене и тем не менее продолжает собирать стадионы и реализовывать новые проекты, например Энрике Иглесиас. Сейчас, несмотря на большую конкуренцию, мы подписали тур с артистом Малума — сегодня он номер один в латинской музыке, за ним гоняются все. Он собирает невероятные площадки, записывает клипы с Мадонной и Дженнифер Лопес.
Мы стараемся присутствовать на всех основных музыкальных событиях, чтобы быть в курсе трендов. Так, Хорхе ездил на Latin Grammy Awards. Сейчас мы заняли латиноамериканский рынок. Никто не знает его лучше, чем Хорхе Иглесиас. Эта музыка близка ему, он вырос на ней. На сегодня мы промоутеры номер один в Испании, планируем большие туры в Бразилии, Аргентине, Венесуэле. Главное — двигаться в разных направлениях.
— Когда концерт можно посмотреть в YouTube или кинотеатре, легче или сложнее продавать билеты в концертные залы? Технологии мешают или помогают в продвижении?
— Я считаю, что точно не мешают. Ничто не может сравниться с ощущениями, которые ты испытываешь на концерте твоего кумира. Сейчас стали популярны трансляции концертов в кинотеатрах.
Мне тяжело понять, как в кинотеатре можно почувствовать атмосферу концерта и пережить те же эмоции. Ведь даже акустическая система, которая стоит в кинозалах (особенно если мы смотрим на регионы), не позволяет оценить звуковые качества концерта. Но, не имея возможности посетить живое выступление, люди скупают билеты в кинотеатры. И это говорит о том, что мы не можем жить без музыки. Для людей не имеет значения, на каком она носителе, в каком формате. Поэтому я думаю, что музыка — это вечно.
Текст :
- Семен Чемерко
Фото:
- Максим Шумилин
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии