Мы по-хорошему завидуем работникам Национального художественного музея, у которых желания совпадают с возможностями. Любить искусство и постоянно находиться рядом с ним — именно это и означает «жить здорово», а не то, что нам показывает с телеэкрана Елена Малышева. Фотограф Татьяна Менская, выяснила, каковы художественные пристрастия сотрудников музея, сфотографировавшихся на фоне любимых полотен. И не говорите, что после просмотра фотографий и прочтения историй у вас не возникло желания в очередной раз прийти в музей и сфотографироваться на фоне любимой картины.
Катерина Грачева, 25 лет, художник-реставратор, о картине Василия Пукирева «Неравный брак»(1862).
«С этой картины началось мое знакомство с музеем. Мама рассказывала, что, когда я была маленькая, меня так растрогала легенда о неравном браке, что я приходила в музей, садилась на лавочку и плакала… А еще я с детства мечтала работать в музее, так что картина напоминает мне о сбывшейся мечте».
Наталья Селицкая, 33 года, заместитель генерального директора по научной и просветительской работе, о картине Федора Рокотова «Портрет Кутайсовой» (1780-е).
«Мне нравится пройтись по экспозиции перед открытием, когда еще нет людей или совсем поздним вечером. Давно заметила, что в разное время предпочтение отдаешь разным произведениям. Бывает так, что твоим вниманием всецело завладевает картина, мимо которой ходишь каждый день и как бы не замечаешь ее. Так случилось у меня с портретом Анны Кутайсовой. Гениальный портрет. Женственность, скромность, интеллигентность, внутреннее обаяние в сочетании с внешней красотой Анны Кутайсовой —поистине идеальный женский образ. Мне кажется, что именно ради таких женщин во все времена мужчины готовы слагать стихи, совершать подвиги, рисковать жизнью…».
Елена Карпенко, 56 лет, заведующая отделом древнебелорусского искусства, о картине неизвестного художника: «Елизавета Кишка из рода Радзивиллов».
«Коллекция портретов из Несвижа является знаковой для нашего музея. Это показательное явление развития нашей национальной культуры в русле западноевропейской культуры».
Денис Никитик, монтажник выставочного отдела, о картини Мая Данцига «Мой город, древний, молодой» (1972).
«Эта картина— как взгляд через портал времени. Ты видишь то, что было, хотя есть некое искажение правды, но на общее впечатление это не влияет».
Елена Сенкевич, 59 лет, ведущий научный сотрудник отдела русской и зарубежной культуры, востоковед, о храмовых завесах Каламкари (Индия, XX век).
Строки Минамото Санэтомо:
«Словно в багряную краску
Окунули тысячу раз —
Так густо окрашено небо,
Когда к зубцам дальних гор
Нисходит вечернее солнце»
Елена ТКАЧЕВА, 44 года, заведующая отделом договорно-правовой работы, о картине Михаила Станюты «Портрет дочери» (1923).
«Мало кто знает, что это портрет актрисы Стефании Станюты. Художник так любит свою дочь, гордится ею и как будто говорит: «Будь уверена в себе и жизнерадостна, сознавай, что красива, и все у тебя получится!».
Елена ДАВИДОВИЧ, 25 лет, инженер, o картине Юрия Пэна «Портрет Марка Шагала» (1914).
«Во-первых, Шагал — это Шагал. Ну и, гуляя по музею, я совершенно (не)случайно нашла очень странную схожесть».
Екатерина Крутова, 43 года, главный бухгалтер, о картине Людвиги Здановской «Выступление стахановки»(1940).
«По роду деятельности да и по духу ну очень близкая мне картина… Да, я такая!».
Никита Монич, 27 лет, научный сотрудник отдела русского и зарубежного искусства, о дворцовой шестигранной вазе с росписью (Китай, XVIII век).
«Она такая большая и красивая, как наш музей!».
Дмитрий Солодкий, 31 год, заведующий отделом научно-просветительской работы, о картине Игоря Тишина «Саломея» (1991).
«Здесь свет и тьма. Человек всегда поставлен перед выбором. Все как в жизни. И рефлексия после содеянного».
Виктория Мозгова, 19 лет, секретарь приемной, о картине Мая Данцига «О Великой Отечественной» (1968).
«Глядя на эту картину, я и не думала, что она о войне. Мне захотелось ее внимательно рассмотреть и, может, даже выглянуть в окно, посмотреть, что же там».
Катерина Изофатова, 33 года, заведующая отделом современного белорусского искусства, о картине Анатолия Кузнецова «Полифония» (1995).
«Эта картина — чувственное начало, активизация собственно живописности, тактильности, энергетической самоценной силы живописи».
Вадим Млявый, 30 лет, начальник отдела автоматизированных систем управления и технических процессов музея, о картине Язэпа Дроздовича «Пророк» (1931).
«Вот смотрю я на эту картину в картине… И чувствую любовь. Оттуда. Это правда».
Виктор Млявый, 62 года, главный энергетик музея, о картине Ивана Шишкина «Старый валежник» (1893).
«Мне нравятся все картины Шишкина, но больше всех — «Старый валежник». Она самая лучшая по свету!».
Антон Потапович, 22 года, электромонтер, о картине Валентина Волкова «Освобождение. Минск 3 июля 1944 года».
«Я коренной минчанин, и накануне праздника Победы перед глазами — картина Валентина Волкова. В ней так все реалистично, что можно часами рассматривать все детали…».
Надежда Красуцкая, 51 год, заведующая сектором музейной педагогики отдела научно-просветительской работы, о картине Василия Сумарева «Мой дом» (1974).
«Это полотно очень созвучно характеру моей деятельности в музее. Художник собрал вместе всех людей, которые дороги ему, с которыми объединяют общие воспоминания. Работа очень теплая и искренняя. Я бы тоже хотела своими проектами помогать людям стать ближе другу к другу и к искусству, а в целом — к наследию».
Сергей Вечер, 54 года, заместитель генерального директора по фондовой работе и реставрации и Катерина Штаненко, 22 года, инспектор канцелярии, о картине Владимира Товстика «Мелодия уходящей ночи» (1994).
Сергей Вечер: «Яркая эмоциональная картина с сюжетом. В ней чувствуется драйв и экспрессия, а саксофон… Ну это же такой инструмент! Напоминает о Билле Клинтоне»
Катерина Штаненко: «Картина — просто сплошное веселье!».
Елена Наборовская, 25 лет, заведующая сектором отдела маркетинга, о картине Израиля Басова «Дома и деревья» (1972).
«Не я выбрала эту картину — она выбрала меня. Вот смотрю я на нее и как будто нахожу какое-то успокоение. Словно шагаю по любимой Малиновке, где давно уже не живу».
Алла Василевская, 30 лет, научный сотрудник научно-фондового отдела, хранитель русской живописи, о картине Михаила Севрука «Жатва» (1937).
«Жатва — для меня совершенно волшебная вещь. Простой сюжет в исполнении Михаила Севрука наполнен магической атмосферой безвременья идиллического патриархального бытия, где все образы просты и сложны одновременно. Это буквально гипнотизирует меня».
Дмитрий Монич, 30 лет, главный хранитель музея, о картине Василия Поленова «Сидящий Христос». Этюд к картине «Мечты (На горе)».
«Хачу быць, як Хрыстос: рэальна глядзець на рэчы і не спыняцца марыць-верыць».
Ольга Чумак, 32 года, ведущий экономист, о картине Даниэля Сегерса «Мадонна в цветах» (XVII век).
«Это своеобразный герб любви. Она — о предназначении женщины во Вселенной, и мне это очень близко».
Александр Лагунович-Черепко, 31 год, художник-реставратор, о картине «Мифологичная сцена» Джироламо Троппа (XVII век):
«Люблю барочную живопись, но именно эту картину выбрал еще и потому, что рама здесь огромная, как золотой торт!».
Надежда Усова, 59 лет, ведущий научный сотрудник, методист отдела научно-просветительской работы, о картине Василия Сумарева «Ночь, в которую расцвел кактус»(1974).
«Эту работу считаю одним из самых романтических и эмоциональных натюрмортов в белорусском искусстве ХХ века. Однажды, когда художник был молод и безнадежно влюблен, он бродил по ночному Минску при свете луны, мечтая о любимой, и увидел странного человека, несущего раскладушку. «Что же вывело его из дому в этот час?» — удивился художник и, придя в мастерскую, сделал живописный эскиз запомнившегося образа, а когда случайно поставил его вверх ногами, то в очертаниях человека живописцу почудился кактус. Вот так случайно и родилась идея этой картины, в которой художник выразил свои любовные переживания. К сожалению, картина сейчас не в экспозиции. И чтобы показать ее вам, мы достали ее из запасников и пригласили самого художника Василия Сумарева».
Юлия Мишакова, 40 лет, ведущий научный сотрудник отдела научно-просветительской работы, о картине Михаила Кунина «Искусство коммуны» (1919).
«Эту картину я выбрала из-за цвета и света внутри полотна! Мне нравятся неровные контуры, резкость ярких красок, какая-то ломкость линий, живая она! Особенный, чуть нервный мир предметов».
Чинара Марченко, 70 лет, продавец сувениров в музее и Михаил Рыбко, 62 года, дворник о картине Шкарубо «Осенний свет»(2002).
Чинара Марченко: «Многие не любят позднюю осень, говорят, это пора депрессий, а я, когда смотрю на любимую картину, нахожу успокоение и даже вдохновляюсь! Как же мне нравится это тихое шуршание листьев под ногами!».
Михаил Рыбко: «Я заядлый рыбак, люблю природу. А этот осенний лес на картине какой-то особенный, так и хочется побродить по нему».
Ольга Клецкина, 28 лет, заведующая сектором международных выставок, о картине Анны Розины Лишевски «Портрет Михала Казимира Огинского» (XVIII век).
«Я много читала про Михала Казимира Огинского, белорусского аристократа и эрудита, это человек своей эпохи. Люблю такие вещи, они показывают, как разные страны на самом деле близки друг другу».
Владимир Прокопцов, 63 года, генеральный директор Национального художественного музея, о картине Леонида Щемелева «Тепло земли» (1989).
«Когда я смотрю на эту картину, я чувствую тепло земли, которая меня родила…».
Комментарии