Ночь на Земле. Колонка Дмитрия Новицкого

Дмитрий Новицкий

И сердце мое горячо, и уста медовы, а все-таки не заплачут обо мне мои вдовы.
Имейте в виду: если затанцую перед вами весенней птахой, барышни, шлите меня бестрепетно на…, и я пойду.

Я паук. Я, притаившись, жертву жду. Наполовину остров, Крым. Вокруг грохочет канонада: над картами вертушек склонились генералы децибел. И потно, сладко, жарко, томно — противно. Мой первый раз на Казантипе.

Поэтому я в баре. И, притаившись, жертву жду. Ведь сидя в баре, с Аэрофлотом можно не дружить. Ты просто жди… За одну ночь перед тобой пройдет весь мир. И вот подбит Б-52, добит шрапнелью шотов — пикирует ко мне один.

— Василий. Из Донецка. Был бизнес, деньги все. Послал все нахер, детей воспитывает сейчас.

Он горд. Собой доволен. Еще бы, пятый Казантип. Даун-шифтинг, неформал. Но — не то. Во рту сигара, сбоку кукла.

— А там у нас Прохорова танцпол. Смешно смотреть, как с яхт приходят цыпочки. В песке ведь вязнут: еще бы, на метровых каблуках.

С донецким — все, финита, съеден, бесполезен. И дальше лучше с ним молчать. Кровавой Мери поперхнувшись, услышав только:

— Ты что, чувак, считаешь, что девушки сейчас меркантильны?

В песке. В метровых каблуках. И это тоже мир, и тоже бог. Я дальше по земному шару еду, расставив сети, на стойке бара — жду. Блестя гранями, вращается стакан. Кого, кого рулетка принесет? Весь мир на глубине стакана — порвав в лохмотья душу, собеседник приоткроет. Коверкая слова, на стуле рядом японец плачет.

— Ты понимаешь? Понимаешь? Нам так в Японии — как это по-русски? — с детства «капают на мозг».

Ты понимаешь? Понимаю: большое счастье жизнь без напряга. Без образов, без схем. Кредит, машина, банк, квартира, аптека, улица — свеча. У изголовья. И так — вся жизнь? А почему бы нет. Тусовщик в 20 хорошо, за 40 — Игги Поп, иль идиот. Но каждый выбирает сам, как в его жизни — без напряга. Главное, других своей матрицей поведения не залечить. «Врачи» по жизни — за…лечили.

Шумит, шумит, танцует Казантип. Я с грустью наблюдаю надпись: «Хортица» — спонсор сегодняшнего сансета. Закат красивый, хорошо, что «Хортица» отлично проплатила богу. А я закат Европы в баре пытаюсь разгадать. Ночь на «Земле». С «Земли» я ни ногой. Рядом Трофим Арсений, композитор, пианист. Рвет душу стареньким роялем. В душе я так же: плачу. Но вынужден дышать. И говорить — с бразильцем обнимаюсь.

— Ты был в Бразилии? Нет, не был? Послушай, приезжай в Сан-Паулу. Я — покажу. Но счастье не зависит от страны: ночь на Земле, одни проблемы у всех континентов. Как government мешает жить, как трудно совмещать работу с жизнью противоположный пол. Одни проблемы, один сейчас мир.

Земной шар Люблю в нем всех, слушая рассказ бразильца. Он из Крыма в Казахстан, потом Киргизия, и далее — везде. Сегодня в топку паспорт: национальность? Человек. Ночь на Земле: и к черту Казантип, как говорила Таня. За барной стойкой вертится Земля.

— Ты понимаешь, из Амстердама я со своей девочкой приехал. Вот stupid, вот дурак. Как там у вас говорится? В Тулу — с samovarom. So svoim.

Не знаю, друг. Я ничего не знаю. Без drugs, без алкоголя, другое тело — оболочка. Утерли оба похоть одноразовой салфеткой.

Хотя, все как всегда: каждому свое.

— Давай чокнемся! Хотя я уже давно чокнулась, — произносит толстая девочка-подросток.

— А где родители твои? — чуть не сорвалось с языка. Но что мне, я не доктор. Себе бы раны алкоголем зализать.

Светает, ах как скоро ночь минула. К рассвету лучший друг: грузин. Из смеси русишинглиш дружбу месим.

— Приезжай… Слышишь — приезжай. А то женюсь, в Лас-Вегас уезжаю. Надоел мне Тбилиси…

— А Минск, послушай, Минск — эх… Все равно ведь не поймешь… На Минск сейчас у наших — аллергия.

Размер проблем зависит от размера шота. Но иногда накатывает так, что алкогольной плетью не перешибешь.Вращается «Земля». «Hold on» в душе, Tom Waits: нет, мне не по нраву Казантип. В рассвете бреду тропою славы, разглядываю павших: вось тыя, што не дажылі да світання. Зажав шампанское, до бруствера танцпола один чуть-чуть и — не дополз. И парочка, полуодевшись, спит. И девочка, и мальчик. Все пали на ничейной полосе, что между барами и морем. Один бреду. Все спят. Или глядят на мир черной дырой зрачков. Не на Земле они сейчас, чуть дальше.

Давай, бармен, помянем павших. Ночь на Земле прошла отлично. Утро. И это значит: можно спать.