18+
31 декабря 2019 Колонки
С любимыми не расставайтесь. Колонка Анны Трубачевой
Журналист Анна Трубачева, живущая в Нью-Йорке, делится подробностями двадцатилетнего романа и предупреждает, что ее правдивые колонки об Америке для журнала «Большой» будут субъективными и неприлично полными любви.
Знай я, что такое возможно, ни за что не оставила бы тебя… Себя не бросила бы скитаться и слепо прибиваться к плечу первого встречного (последнего покинутого), я не уехала бы тогда… Но тем ошеломительнее осознание предопределенности: годы спустя, снова встретившись, осознать, что все было известно с первой встречи, с первой проведенной вместе ночи. Как я могла оставить тебя?!
Я всегда приезжала к тебе затемно — все эти двадцать лет, но первую ночь помню так же ясно, словно она была вчера. Запахи — мои воспоминания: знание тебя сплетено из запахов. Хотя постой, прежде я увидела тебя (с моста Куинсборо, верно?): сотни тысяч сверкающих глаз — конечно же, именно таким я представляла тебя по книгам и кино. И когда все пошли спать, я, не зная твоего языка, отправилась на свидание. Помнишь ту двадцатилетнюю девочку, заносчивую и глупую? Она стоит под вывеской Seven Eleven, пораженная гениальностью названия круглосуточной лавки, и знает лишь, что тех, с кем она сейчас курит, нельзя называть «черными».
Я никогда не могла надышаться тобой; ты, конечно, очень эффектен со стороны, с другого берега, но мне всегда было важно касаться тебя, быть как можно ближе, быть в твоем сердце. Сколько раз я пыталась остаться (честное слово, я очень того хотела!), но кто-то куда-то все время тянул: то в горы, то на острова, то на идеализированную родину, то на другой берег, потому что «детей лучше растить в тепле». Двадцать лет наездами… Номера снятых тобой отелей, ночевки на чьем-то диване, зыбкий сон на вокзалах и в подворотнях (помнишь, как ты угостил меня первым в моей жизни манго: твои обветренные руки были добры, как и тот бездомный, которому они принадлежали). Ты всегда был добр ко мне, и, будучи моложе, я наивно принимала это за взаимность (хотя тогда вряд ли могла чем-то заинтересовать тебя), но вот наконец мы вместе, и я знаю это наверняка. Знаю, чувствую и переживаю невероятный, умопомрачительный, плавящий меня роман. Двадцать лет эпизодических встреч — мне нужно было стать достойной тебя, чтобы быть вместе…
Я стала старше и прошла через такие испытания, что даже ты впечатлился бы, услышаво них. Но и без рассказов тебе все ясно — восхищенный, ты улыбаешься мне: безустанно делаешь комплименты моей элегантности, подчеркивая небрежность спортивной униформы прохожих. Даришь мне охапки цветов: весной — мои любимые тюльпаны, что нежной волной льются сквозь старинные решетки городских клумб, летом — флоксы и ирисы, гроздья розового миртла и белой гортензии, и сейчас, когда по-настоящему запахло осенью, ты запускаешь в мою честь разноцветные салюты хризантем. Ты поешь мне, и ария Фигаро в твоем исполнении незабываема, как и внешний вид того, кому ты доверяешь петь для меня (старая собака на руках, шлепанцы и квартира на Парк-авеню). Ты гладишь меня по плечам, непозволительно голым для октября, и я ловлю твой взгляд в глазах прохожих — ты бываешь беззастенчивым, и тогда я становлюсь такой же… Если бы я знала, что такое возможно!..
Ты очень щедр: дал мне кров в самом роскошном районе (ну ладно, на той авеню, что делит Верхний восточный Манхэттен на запредельно дорогой и самый (не)обычайный. Ты не оставил меня в нищете, как делали другие, но, зная мою любовь к ароматам, задарил духами, и к бесконечности списка освоенных мною профессий я добавила способность продавать парфюмерию. Ты всегда был моим домом, окружал ощущением безопасности, ни разу не позволил себе ни единой из возможных мерзких сцен, соглядатаем и участницей которых мне доводилось быть с другими. Тебя не нужно спасать, выхаживать, вскармливать, и я — в кои-то веки! — чувствую крепкое плечо: ох, как же тебе идут плащи и шляпы! Прости, не сдержалась…
Ты требователен, но заботлив. Ты часто занят своими делами, но и я наконец настолько самодостаточна, чтобы не жаловаться, не ревновать и не скучать: нужна уверенность в себе, чтобы открыто любить тебя, по меньшей мере вера в то, что есть четкий жизненный план, как и силы для его исполнения. Ты все время бежишь (мы бежим, они бегут), но стоит коснуться твоей руки на лету, ты замедляешь шаг, шлешь мне лукавый взгляд и, вытягиваясь во весь свой рост (так, что я перестаю видеть заградительные огни небоскребов), останавливаешься передо мной. Осыпая мое лицо мокрой пылью небесных поцелуев, покалывая щетиной ледяного ветра, тянешь меня в метро и там дышишь мне теплом на руки, извиняешься за то, как много мы работаем, усаживаешь меня, обещаешь, что в один из дней мы заработаем достаточно, чтобы бездельничать в рабочий полдень в Центральном парке и никуда не спешить. Разморенная усталостью, нежностью, теплом и мечтаниями, я почти засыпаю, но ты шепчешь мне на ухо, что пора выходить. «Давай, милая, пойдем — не раскисай!»
Ты не выносишь нытья, слабости и сомнений, можешь быть очень жестоким и безразличным в ответ — я знаю это и стараюсь не разочаровывать тебя. За это ты верен мне — провожаешь со мной закаты, сидя на моем балконе с его витыми старинными прутьями. Да-да, я знаю, что это называется «пожарная лестница» и то, что нас на ней не должно быть. Но помнишь, я рассказывала, как еще девочкой видела в кино тех двоих, выбирающихся наружу сквозь гильотинное окно старого манхэттеновского здания? Они пьют вино, болтают и глядят на город — это были мы, конечно же. Мы валяемся на пледе в парке, где помимо закатов в теплые вечера на больших экранах дают французское кино. Ты встречаешь рассветы со мной, и еще до пробуждения я слышу, как ты разговариваешь с уборщиками, сигналишь замешкавшимся водителям и объявляешь следующую остановку тем, кто входит в автобус номер 72, останавливающийся под моими окнами.
Мы встретились почти двадцать лет назад — 12 мая 2001 года: в ту ночь мой паспорт лишился девственности, получив штамп въезда в США, а я, совершенно потеряв голову, поняла, что добралась наконец домой. Но я полюбила тебя еще задолго до нашей встречи. И вот теперь мы вместе: осознанный, взрослый, красивый роман — как я могла оставить тебя, как жила все эти годы?! «Ну тем ошеломительнее осознание предопределенности», — улыбаешься ты, обнимая меня густым вечерним туманом, мой восхитительный, мой любимый, мой Манхэттен.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии