Актер Никита Высоцкий: «В тени отца»

Никита Высоцкий — известный актер театра и кино. Но каково этому человеку в жизни — поймет не каждый. Вся его жизнь — это быть сыном его отца. Никита Высоцкий дал интервью «Большому» и в нем рассказал о роли человека в истории, об отце, которого знал не каждый, а также о том, что человек сильнее любой системы.

— Никита Владимирович, если в поисковике Google набрать имя Владимир, то сначала появляется Высоцкий, а потом Путин. Как бы вы это прокомментировали?
— Я абсолютно не интернет-человек. Я остался в конце 20 века и не умею искать в Google. Что касается Владимира Высоцкого, то думаю: тут дело не в популярности. Путина сейчас вспоминают чаще, просто он — политический деятель, Высоцкий — фигура уже историческая, хотя для многих, несмотря на то что отца нет уже больше 30 лет, он еще сегодняшний персонаж. Я не могу сказать, что удивился или обрадовался. Это нормально.

— Сейчас многие говорят о духовном обнищании нашего общества, но в 2010 в списке «Кумиров ХХ века» Высоцкий занял второе место после Гагарина. Может, не все так плохо с нашим обществом, просто киноиндустрии дешевле создавать фильмы по стандартным сценариям, писателям писать маргинальную литературу, а перформерам — создавать постмодернистический мусор?
— Дело не в том, что проще. Хорошо делать одинаково сложно. Халтурить всегда легче. Сейчас такое время — время поиска. Конец ХХ века был действительно удивительным периодом в нашей культуре. Конец ХХ века — это не только Высоцкий, но и Шукшин, Трифонов, Абрамов, Захаров… Бывает такое время, которое рождает количество титанов, а бывает время накопления, поиска, когда какие-то люди не так заметны, как могли бы быть заметны в другой исторический период.

— Владимир Высоцкий говорил о том, что в песне должно отражаться время: «время бешеное, нервное, его ритм, темп». Так ощущал время Владимир, как вы ощущали время рядом с этим человеком?
— Как ощущал время отец — вы уже сказали, и у меня нет причин ему не верить. Наверное, он что-то приписывал этому времени от себя, воспринимая время через свой ритм, темперамент. Он был очень активным человеком. Я даже физически не мог существовать в таком ритме, как отец. Он быстро ходил, даже когда не очень спешил, быстро принимал решения.. Многие рассказывают, как быстро он водил машину — это абсолютная правда. Говорят, время, в которое жил отец, было время непростое, время застоя. Рядом с ним уж точно было не скучно, не застойно.

«Большая справка»:
Никита Высоцкий — сын Владимира Высоцкого и Людмилы Абрамовой (официально развелись в 1970 году). В 1986 году окончил Школу-студию МХАТ (курс Андрея Мягкова). В 1986-1988 играл в театре «Современник-2», позже организовал свой театр, который назывался Московский маленький театр. С 1996 года — директор Государственного культурного центра-музея В.C.Высоцкого (ГКЦМ). С 1997 года — учредитель и исполнительный директор Благотворительного Фонда Владимира Высоцкого. 18 октября 2011 года получил Царскосельскую художественную премию «за создание Центра имени Владимира Высоцкого и сохранение творческого наследия поэта». Написал сценарий фильма о своем отце «Высоцкий. Спасибо, что живой», который вышел на экраны в 2011 году, озвучил в нем роль своего отца.

— После войны Володя вместе со своим отцом жил в Германии. Были ли воспоминания о Германии послевоенной? Интересно, как можно было воспринимать проигравшую в войне страну в контексте советской идеологии?
— Почти все воспоминания о детстве Высоцкого — это воспоминания, записанные со слов окружающих. Отец не любил вспоминать свое детство не потому, что чего-то стеснялся — он родился в нормальной среднестатистической семье. Тому были другие причины. Как говорила бабушка, его детская психика была очень восприимчива к горю, потерям, беде, потому он не любил обращаться к таким воспоминаниям. Истории о том, как маленький Володя, живя в Германии, подарил новый велосипед немецкому мальчишке, отец которого погиб на войне, о том, как они взрывали снаряды, оставшиеся после войны, мы знаем не от папы, а от тех близких, которые это видели. Восприятие войны Высоцким мы можем услышать через его военные песни, в которых он четко отмечал, что, кроме маршей и побед, было огромное количество бед и поражений.

Очень многие после просмотра фильма «Спасибо, что живой» обвиняли меня, мол, я придумал историю о том, что отца прослушивали.

— Вообще, какие отношения были у Владимира Высоцкого с властью? Ваша семья чувствовала пристальный взгляд власти, было ощущение «колпака»?
— Я не ощущал точно, мне было 16 лет, когда отец умер. А вот после его смерти такое ощущение неожиданно проявилось. Членам нашей семьи при случае указывали на связь с заграницей (я понимал, что это происходит из-за отношений отца с Мариной Влади). Когда я служил на западной Украине, то чувствовал пристальное внимание к себе первых отделов. Не могу сказать, что мне это мешало или как-то ограничивало в действиях, просто ощущалось. Очень многие после просмотра фильма «Спасибо, что живой» обвиняли меня, мол, я придумал историю о том, что отца прослушивали. Эти обвинения напрасны. Конечно мой фильм не документальный, но основа картины реалистичная. Внимание власти к Высоцкому было. Я разговаривал со многими из офицеров, с сотрудниками МВД, с офицерами, которые «работали» над моим отцом, разрабатывали его. Могу с уверенностью сказать — это история из жизни.

Visockic-3

— Как вам кажется, почему сейчас активно используется тема проведения Высоцким «левых, внекассовых концертов» и отсюда исходящая охота за Высоцким? Борьба не с врагом идеологии, а с финансовым аферистом?
— Концерты — это была огромная и очень важная часть его жизни. Людям сложно понять, что такое обладать огромной популярностью, как Высоцкий (сейчас, я думаю, ни у кого такой популярности нет) и при этом не иметь возможности общаться с аудиторией. В то время невозможно было даже нормально развесить афиши, опубликовать свои стихи. Такие выступления были вынужденным ходом — ему очень нужен был зритель. Это была часть его жизни, очень важная часть. Он не раз говорил: «Вы мне нужны больше, чем я вам». При этом его песни изымались из фильмов, с Высоцким практически не было интервью, его не приглашали на радио. Если говорить о деньгах, то когда отец познакомился с Мариной, его зарплата составляла 180 рублей со всеми прибавками в месяц. Если взять записи песен Высоцкого, то 95% этих записей не студийные, а магнитофонные, сделанные вот на таких концертах, в том числе и в Минске, и именно благодаря этим записям песенный архив Высоцкого не растерян.

— Каким остался в памяти день 25 июля 1980 года?
— Это было помимо моих частных переживаний. Кроме человеческого горя, добавилась всеобщность. Это были не только звонки и телеграммы. Его хоронила вся страна. Это была трагедия всего народа. Вся страна переживала подобные эмоции.

— Такая поддержка помогала вам справиться с горем?
— Нет, легче от этого не становилось. Просто такого в моей жизни никогда не было и, думаю, больше не будет. Во многом жизнь теперь поделилась на 2 этапа — до 25 июля и после. Только тогда я осознал, кого потерял; по-настоящему понял, что рядом со мной был великий человек.
— В одном из интервью вы сказали: «С одной стороны, это была смерть, в другой — рождение послесмертной истории»… Каким вам наблюдается ход этой истории?
— Потери остаются в прошлом. А вот его творчество обрело новую жизнь — его наконец-то стали издавать. В 1981 году стараниями Рождественского вышел первый сборник отца «Нерв», на Таганке наконец-то поставили спектакль, о котором он мечтал. Ведь внегласный запрет на упоминание имени отца на радио и ТВ существовал. Люди знали 30-50 названий, как сейчас принято говорить, расхитованных произведений. Большая часть его стихов стала доступна только после смерти. Только после смерти Высоцкий завоевал то информационное пространство, которое не хотело его пускать. Он пробил стену, которая не давала ему нормально существовать при жизни. Только спустя 8 лет после смерти он получил государственную премию — то есть официальное признание власти.

— В литературе, документальном кино, прессе активно освещается тема любви Марины Влади и Владимира Высоцкого, в вашем фильме ей отведена роль голоса в телефонной трубке, а некой девушке Татьяне — основная. Почему?
— Я понимаю, что у многих непростое отношение к такому сюжету, а у меня непростые отношения с Мариной. Знаю, что она недовольна нашей картиной и несколько раз об этом писала, я не обращаю внимания на это, потому что не хочу публичной полемики. Одна из причин — это Маринино нежелание того, чтобы ее имя, судьба соответствовали нашему сценарию, нежелание, чтобы ее играла другая актриса. Она хотела играть сама. В основу сюжета фильма положена реальная история об отце, которую рассказал мне Сева Абдулов. Эта история очень потрясла меня и во многом перевернула взгляд на жизнь отца. Такой случай был в жизни отца, и произошел он без непосредственного участия Марины.
Мне много рассказывали об отце, и я понял одно — у каждого был свой Высоцкий. Невозможно удовлетворить всех: одни говорят, надо было показать его молодым, когда он здоровый, когда у него все получается. Я пробовал советоваться со многими людьми и понял, что среднее арифметическое вывести невозможно, потому стал ориентироваться на себя. Я считаю, что картина получилась хорошая, я ей доволен.

Visockic

— Вы собирали подать в суд на Марину Влади за то, что в своей книге она показала материальную бедность, а не духовное богатство Высоцкого. Скажите, а в вашем фильме, если оперировать этими категориями, вы показали что?
— Я понимаю, на что вы намекаете своим вопросом. Да, я собирался подать на Марину в суд, но не подал. Хотел судиться потому, что в ее книге были оскорблены мои близкие люди, честно говоря, и сегодня я не могу с этим смириться. После перевода Марининого текста на русский язык моему деду, ветерану войны, угрожали, оскорбляли, да, многим перепало и, так скажем, незаслуженно. В книге дается видение жизни Марины, а не моего отца. Меня отговорили от суда, так как Марина была вдовой моего отца, и судиться с ней я не имею морального права. Мне было непросто успокоиться, но и Марине было не просто дать разрешение снимать мою картину. Я благодарен ей за это мужество.

— На что Марина Влади должна была давать разрешение?
— На использование ее имени и песен отца в фильме. Что же касается картины «Спасибо, что живой», то это история о том, как человек, находящийся за нашей материальной и социальной жизнью, среди живых людей, далеко не ангелов, находясь на грани гибели, практически не имеющий шансов жить дальше, находит силы на еще один рывок. Это история написания поэтического текста «Мой черный человек». Это история о победе человеческого духа, его таланта, над самим собой, своей слабостью, зависимостью, своим окружением, которое очень во многом его не понимало, и пытаясь помочь ему — не могло, потому что не понимало. Это правдивая история о том, как человек, зная о своем недуге, этой страшной зависимости, не сломался, а до последнего дня поднимался вверх. И в этом сила невероятная. Отец совершил последний прыжок, и последние стихи, которые он написал, — венец его творчества.

Он был зависим, но не был кайфоловом, я вас уверяю.

— Никита, многих волнует вопрос: зачем в фильме вы показали отца наркоманом, ведь для многих это — разрушение мифа о великом Высоцком и превращение его в обычного наркомана?
— Очень многие люди педалируют этот момент. Хочу отметить, что Высоцкий не был наркоманом в нашем сегодняшнем понимании этого слова. Он был зависим, но не был кайфоловом, я вас уверяю. Это была страшная беда, с которой он боролся. Он понимал, что это его ограничивает, ломает. Мой фильм — история человека, который и в этой страшной ситуации не сдается и продолжает бороться до последнего дня. Если бы я показал, что он одним ударом разрубил березовое полено на куски — это было бы неправда, это никому не было бы интересно. Если непредвзято смотреть картину — это история человека, который не уходил от реальности. Он сохранил рассудок, не деградировал, а оставался самим собой до последней минуты жизни.

— После бурных эмоций и шума вокруг вашего фильма вы бы хотели в нем что-нибудь изменить или оставили бы все по-прежнему?
— Я бы делал с учетом ошибок… Но я считаю, что это те недостатки, которые не убивают эту картину. Нет, я не считаю, что эту картину стоит переделывать, хотя фильмов об отце я больше снимать не буду. В крайнем случае, пока я думаю так.

— «Люди птиц из клеток выпускали, чтобы самим свободнее стать» — такими словами вы наделили отца в конце фильма. У вас есть та птица, которая мешает вам ощущать свободу во всей ее полноте?
— Есть вещи, которые меня удерживают. Я воспитан в СССР во времена коллективизма, когда считалось, что твои проблемы не так важны, как общественные. Потому некоторые вещи я и сейчас не делаю, потому что понимаю, что есть общественное мнение. Вот мой друг Миша Ефремов — абсолютно свободен. Он не отвязный, а именно свободный, он никогда не зависит от публикаций, резкой критики, а идет своей колеей. У меня этого нет. Я зависим от общественного мнения, положения. Я, увы, так не могу.

— Какой совет или фраза вашего отца стали правилом вашей жизни?
— Выбирайте свою колею… У меня было большое желание подражать отцу, я хотел, чтобы меня с ним сравнивали. Старшие друзья тоже говорили: ты должен продолжать дело, бери гитару. Но в один момент я понял, что для того чтобы быть похожим на Высоцкого, нужно быть похожим на себя…

— Сложно быть сыном великого человека. Что бы вы хотели сказать всем осуждающим вас и как сына Высоцкого, и как сценариста фильма о нем?
— Ничего, кроме того, что я имею свое мнение. Иногда, конечно, обидно, ну не приняли картину и не приняли. Я не тульский пряник, чтобы всем нравиться. Единственное, что бы я отметил, — этот фильм ругают почти теми же словами, какими современники отца ругали его. Ведь сколько кричали: у Высоцкого не те герои, и поет он не о героях войны и комсомольцах Байкало-Амурской магистрали, а о пьяницах… Говорили о том, что его песни из чужого голоса, а поет он ради денег. Так вот у моих неприятелей есть реальная возможность оглянуться в историю и в лице критиков Высоцкого увидеть себя. Один журналист, из тех, кто принял картину, очень хорошо сказал: у вас есть некий свой образ и вам живой Высоцкий не нужен, вам нужен памятник.
Скажу, что в картине есть много хорошего, честного, Высоцкого. Это по-настоящему «Высоцкий фильм», который делался крайне рискованно, тяжело, на грани возможностей и человеческих, и профессиональных.

А мне, конечно, обидно когда ругают и меня, и этот фильм, но я не могу сказать, что раз вам не нравится, то вы дураки… Хотя очень хочется, особенно когда ругаются площадной бранью.