Арлен Кашкуревич: «Главная истина заключается в следующем — человек создает город, город создает человека»

Это интервью редакторы пытались править около шести месяцев: и каждый раз редакторские правки отвергались художниками, которые писали этот текст. Поэтому «Большой» оставил все, как есть. Если вы хотите понять, как видит мир художник, читайте это интервью. По просьбе «Большого» гранд-мастер белорусской живописи Арлен Кашкуревич делится мироощущением со своим воспитанником Андреем Ясинским и раскрывает некоторые секреты композиционного мышления.

— В последнее время Вы много работаете над темой ГОРОДА, в которой — размышления о жизни в городе, о Вашем родном Минске и о том, что с ним происходит, о его жителях, о нюансах и деталях, не всегда заметных… Расскажите нам о своем Минске.
— Мои предки живут в Минске с конца XIX века. Я постоянно живу в этом городе. Только во время войны, покинув Минск в 1941 году, я три года жил с родителями в России. Таким образом, почти все свои 85 лет я живу здесь и не хотел бы жить в ином месте. Я — потомственный горожанин. Я помню старый Минск. Это был уютный, тихий, зеленый город. Но сегодня Минск стал совершенно другим.

кашкуревич

Большая справка:
Арлен Михайлович Кашкуревич родился в Минске в 1929 году. Народный художник Беларуси, лауреат Государственной премии, профессор. Окончил отделение графики Белорусского государственного театрально-художественного института. Работает в области книжной и станковой графики. Арлен Кашкуревич принадлежит к тому поколению ведущих белорусских художников, чьи творческие поиски и достижения относятся к началу 60-х годов ХХ века. В белорусское изобразительное искусство Кашкуревич пришел с только ему свойственным видением жизни, с оригинальным стилистическим почерком, большой профессиональной культурой. Произведениям художника присуща высокая эрудиция и профессиональное совершенство. Многие из них отмечены премиями и дипломами. Он участник многочисленных художественных выставок в СССР, ФРГ, Польше, Румынии, Франции, Исландии и других странах мира.

Произведения Арлена Кашкуревича находятся в Государственной Третьяковской галерее; в Национальном художественном музее Беларуси; в музее современного искусства в Скопле (Македония); в музее Гёте и Шиллера в Веймере и музее Гёте в Дюссельдорфе(Германия); музее современного искусства Беларуси и других картинных галереях Беларуси, России, Украины, Молдовы. А также — в частных коллекциях Исландии, ФРГ, Польши, Румынии, США.

— Мы становимся свидетелями глобального изменения городского пространства — сумасшедшее количество машин, нелепые новостройки в исторической части города…
— Исчезают действительно важные для каждого из минчан места. А ведь с ними связаны самые теплые воспоминания… Уничтожаются память и традиции.

Как-то один знакомый, пожилой профессор из Германии, на мой вопрос: «Где вы сейчас живете?» ответил: «Я живу в том же доме, где и родился». Я был поражен! Этот седой человек живет среди стен, которых касалась его младенческая рука.

В моем же родном городе не осталось ни дома, где я родился, ни дома, где прошло мое детство и юность.

Родные дома реконструировались, разрушались. Все куда-то исчезло. А какая была бы радость на склоне лет придти к местам, где ты когда-то жил, подняться на знакомое крыльцо, открыть дверь, в которую входил в детстве!..

кашкуревич

Разрушаются не только целые старинные городские кварталы. Разрушается историческая среда, а с ней и психология горожанина. Минск теряет свое лицо, становится похожим на сотни современных городов. Но, главное, — теряется что-то очень дорогое для человека. Исчезает душа города.

Безусловно, новая архитектура поражает своим блеском, комфортностью, но у нее нет ни биографии, ни судьбы. И для меня, как художника, эстетическим объектом является не эта поверхностная красивость и стерильность. Меня привлекают старые городские дома. В них таится особое очарование истории. Старые потертые стены, покрытые трещинами. Благородная патина украшает их. В этих домах я нахожу свой эмоциональный выход, свою эстетику. Дома, как и люди, аккумулируют в своем пространстве информацию о своих обитателях. Эти стены наполнены историями ушедшего времени, чьей-то прожитой жизнью, отблеском человеческих страстей. Они подобны старому вину, накапливающему в себе особый аромат и благородство.

— «Превознося цветок мы умаляем плод», — так звучит даосская мудрость.

— Все, о чем я говорил, касается не только архитектуры, но и человека. Поэтому я с большим интересом рисую людей пожилых, отягощенных годами трудной жизни, на лицах которых отражена их судьба. Глаза их наполнены энергией прожитых лет. Рисовать молодых мне не интересно — они, словно пустой сосуд. Внешне свежи и красивы, но не наполнены содержанием.

В моем родном городе не осталось ни дома, где я родился, ни дома, где прошло мое детство и юность.

— Франтишек Багушевич писал: «Не люблю я места, па-расейску — «горад»!». А как Вы переживаете свое пребывание во чреве мегаполиса, каковым, буквально за считанные годы, стал наш некогда тихий интеллигентный Минск?

— Люблю ли я сегодняшний город, в котором живу? Не знаю. Но я по-прежнему привязан к нему. Мне хотелось бы жить в деревне среди природы, но я уже не могу этого сделать.

кашкуревич

Город привязал меня к себе, проглотил. Я — его пленник.

И, может быть, поэтому образ современного города занимает одно из главных мест в моем творчестве. Прежде всего, это — МОЙ город. И я творю его так, как ощущаю.

— Давно ли Вы работаете над этой темой?

— Работать над циклом графических композиций я начал еще в 1960 году и продолжаю сегодня. Я дал ему название «Эта милая городская жизнь…». Судя по ироническому подтексту этого названия, современная городская жизнь совсем не мила мне. Моя работа не связана с каким-то конкретным местом. В ней нет конкретных ситуаций, конкретных людей. Это обобщенный образ современного города. Тема города неисчерпаема и я продолжаю работать над ней все время.

— Мир художественного образа — это иная реальность: сгусток смысла, а не просто изображение. Ваши работы — яркий тому пример. Что для Вас есть город, каков он — Мир Вашего города, какова его атмосфера и как же ощущают себя в этом городе Ваши герои?

Арлен: — Тема города раскрывается как дисгармония, где среда обитания человека наполнена вечными конфликтами и противоречиями. Мир моего города агрессивен. Главный герой МОЕГО города, конечно, ЧЕЛОВЕК. Сложные отношения между людьми, конфликты, драмы и являются целью художественного анализа в моем творчестве. Для меня, как для художника, эти работы есть способ самовыражения. Изображаю то, что мне близко, что переживаю сам. В образах моих героев — внутренние коллизии моей личности. В моих произведениях отображен образ современного мегаполиса, где, несмотря на динамичность городской жизни, человек чувствует себя отчужденным от толпы, от самого себя. Люди живут в нем, словно в лабиринте, в конце которого их ждет неизвестность или тупик.

Город привязал меня к себе, проглотил. Я – его пленник.

Конечно, мой город не такой монстр, как в произведениях Франца Мазереля, но какая-то перекличка все же присутствует. Город — это сложный организм, жесткая структура, странным образом организующая и подчиняющая людей в своем чреве: туда — нельзя, здесь —не стоять, переход — только там, здесь — иди вниз, там — иди вверх… Все по стрелкам-указателям, дорожным знакам. Находясь в этой жесткой городской системе, человек ей подчиняется, делается ее винтиком. Находясь в тени многоэтажных домов, он не видит восхода солнца — смог заменил ему аромат полей.

— Каким образом и посредством чего эти рассуждения выражаются в Ваших работах?

— В подтверждение своих мыслей приведу, к примеру, одну композицию из моей городской серии — «Человек в лифте». Лифт, как камера-одиночка. На мой взгляд, эта образная находка лучше всего выражает оторванность человека. Его одиночество среди городской толпы. Обманчивый мир комфорта современного дома: радио, лифт, телевизор, компьютер, телефон, газ, ванная комната, водопровод и так далее — все это, как ни странно, разъединяет людей, изолирует друг от друга, лишает человеческого общения. Горожанин часто не знаком с обитателями своего подъезда . Парадокс! Да, город собрал людей и в тоже время их разъединил. Замкнул человека в своей ячейке-крепости-клетке. Или композиция «ПРОГУЛКА». Изображен человек с собакой. И не разберешь, кто кого ведет: хозяин собаку или она его…

кашкуревич

— Замечу, что работа создана в 1990 году. Что происходило в 90-х, думаю, напоминать не надо… Уместно подробнее рассмотреть некоторые тонкости Вашего композиционного решения и углубиться в содержание этого художественного пророчества, предчувствия надвигающегося хаоса, желания сделать его более доступным зрителю.

Вроде бы все банально: человек гуляет с собакой, на заднем плане — обычный минский пейзаж, здания в районе «Гвардейки». Однако гнетущее чувство тревоги постепенно нарастает, захватывает восприятие: недобрый взгляд огромного пса, несущегося в бешеном ритме города, не предвещает ничего хорошего. Это символ рока, довлеющего над человеком. Влекущего его за собой, как пленника, мрачного заложника обстоятельств.

— Да и в самом деле, пес оказывается главней…

Безусловно, новая архитектура поражает своим блеском, комфортом. Но у нее нет ни биографии, ни судьбы.

— Человек только внешне — «хозяин положения», а при внимательном прочтении произведения становится ясно, что все далеко не так. И вот на наших глазах бытовая сцена начинает набирать масштаб, вырастая до эпических размеров. Невольно приходит на ум древнегреческий Хронос, безжалостно пожирающий своих детей. Внутренняя динамика композиции все отчетливей проступает сквозь внешнюю завесу обычности. И вот уже весь этот город, с его машинами и важными делами, становится декорацией, сценой, на которой разыгрывается драма или трагедия отдельно взятого человека, если хотите, Икара. И становится не по себе: не пытайся взлететь — погибнешь! Так равнодушие и цинизм постепенно пропитывают нас, замыкают в своих мелких требах. Одна моя знакомая как-то сказала, что мужчина не должен витать в облаках. И в самом деле — зачем? Ведь есть и тут чем заняться. Вот, к примеру, достойное занятие для человека — «Борьба за место»: разбежавшись получше, пни собрата посильнее, не теряйся и не стесняйся! Кто в наше время вообще стесняется? Не до этого — столько важных дел! Примеров тому, как человек теряет человеческое обличье, борясь за блага и «все такое прочее» вокруг предостаточно: очень хочется занять место получше!

— Названия других работ говорят сами за себя: «Перекресток», «Час пик», «Смог», «Встреча без галстуков».

«Встреча без галстуков» — последняя работа городского цикла. Я сделал много эскизов, прежде чем пришел к этому варианту. «Сильные мира сего» собрались, чтобы расслабиться, поиграть в бильярд. На первый взгляд, все так, но, всматриваясь в происходящее, замечаешь, что никакой игры здесь вовсе нет. Происходит что-то странное, какая-то сходка динозавров. Люди эти заняты непонятным, но очень важным для них делом. В этом заключена интрига.

В заключение хочу сказать, что в своих работах я не украшаю и не осуждаю город. Жизнь развивается своим путем. Я хочу лишь заглянуть в суть его проблем, понять внутренний мир его обитателей. Насколько мне это удается — пусть судит зритель. Я старался быть искренним.

Несмотря на все отрицательные стороны современного города, я хочу жить и творить здесь. Не исключено, что другой художник увидит город по-своему.