18+
6 апреля 2017 Интервью
Феминистка Ирина Альховка: «Я не верю в материнский инстинкт»
Если вы считаете себя феминистом или феминисткой (или наоборот, испытываете сильное раздражение от этих слов), читайте интервью «Большого» со специалистом по вопросам гендерного равенства Ириной Альховкой. Как белорусские законы нарушают права женщин? Почему дискриминация есть даже в конституции? И, наконец, почему от победы феминизма мужчины станут счастливее?
| КТО: | председатель правления МОО «Гендерные перспективы», член Национального совета по гендерной политике при Совете Министров Республики Беларусь |
|---|---|
| ПОЧЕМУ: | потому что Женский день — не 8 Марта |
| ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ФРАЗУ: | «Сколько гвоздей в год забивает в доме мужчина и сколько раз женщина за это время готовит еду?» |
— Что для вас феминизм?
— С одной стороны, общественно-политическое движение, которое поднимает вопросы мужского и женского равноправия, потому что равноправие — не только женское, но и мужское. С другой стороны, это моя личная позиция.
— Почему феминистки раздражают всех, и даже женщин?
— Потому что в СССР мы не боролись за свои права. Западный феминизм — это выстраданный феминизм. И если в Штатах и Европе феминизм начинался с борьбы женщин за право голосовать, то в нашем случае большевики дали женщинам все права ради обслуживания коммунистической идеологии. У женщин была чисто инструментальная роль — строить новое общество, потому что мужчин не хватало, нужны были новые рабочие руки. И нам, и нашим мамам все права были гарантированы с рождения: голосовать, выходить замуж за кого хочешь, иметь право на аборт, учиться. В США у женщин до сих пор нет гарантированного оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком (то же — в Папуа — Новой Гвинее и Омане). Страна, которая считает себя очень демократической, мониторит права человека в других странах, до сих пор не ввела оплачиваемый декретный отпуск на национальном уровне.
Но в то же время результатом декларативного равноправия в Советском Союзе стала двойная нагрузка. От женщин ожидали работы на рынке труда: жена не могла быть иждивенкой, это ведь пережиток. Но кто будет заниматься детьми? Никто с женщин эту обязанность не снимал. Сегодня речь идет даже не о двойной, а о тройной нагрузке: у женщин есть основная работа, работа по дому и «эмоциональная работа» (котику за ушком почесать, спросить у мужа, как прошел его день, поинтересоваться, какие оценки дети в школе получили). Поэтому многие белорусские женщины, которые живут в современном обществе, считают, что равноправие стоит слишком дорого и оно им не нужно: я работаю как лошадь, весь дом на мне — и что получила взамен? Оставьте мне хотя бы 8 Марта как праздник и заберите все ваши равные права, потому что я хочу быть за спиной сильного мужчины и пусть он за все отвечает. Когда приходят феминистки со словами: «Женщины, вас эксплуатируют! Давайте говорить о том, чтобы мужчина делил с вами нагрузку по дому, а вы в освободившееся время строили карьеру!» — женщины уже не хотят ничего слышать. То, что мы предлагаем, для обыкновенной женщины скорее дополнительная ответственность, которой она уже наелась. Хотя на самом деле феминизм говорит о пересмотре традиционных ролей и системы ценностей: женское равноправие заключается не в том, чтобы взвалить на себя непомерную ношу и работать в два раза больше, чем мужчина, чтобы доказать, что женщина тоже профессионал, а в том, чтобы реализоваться в личном и профессиональном плане вне рамок своего гендера. В том числе разделить домашнюю нагрузку в партнерской манере.
— За что сегодня борются белоруски?
— За жизнь, свободную от насилия. Вся история вокруг тэга #яНеБоюсьСказать — это возможность обсудить уникальный для женщин опыт, которого нет у мужчин. Некоторые женщины не чувствуют себя в безопасности даже дома. С чего часто начинается домашнее насилие? Женщина находится в декрете и получает маленькое пособие по уходу за ребенком, а муж остается главным добытчиком. Он говорит: «Я тебя кормлю, и я буду за тебя решать, а ты права голоса не имеешь. Твоя работа — быть мамой. Зачем ты купила лишнюю кофточку? Зачем ты еще одни ползунки ребенку купила? Ты слишком долго разговариваешь с матерью по телефону, а подруги настраивают тебя против меня». А потом начинается рукоприкладство, и домашнее насилие превращается в систему.
Женщине нужно признание ее незаметной работы. В рамках феминистской экономики идут большие дискуссии о том, как неформальную экономику, где преимущественно заняты женщины, сделать формальной и, соответственно, более защищенной. Даже термин новый придумали — purple economy. Сколько гвоздей в год забивает в доме мужчина и сколько раз женщина за это время готовит еду? Несопоставимость вклада в семейные отношения огромна. Это то, что мы не можем сформулировать или нам стыдно об этом говорить. Как можно заикнуться о том, что материнство далеко не всегда приносит радость? Я, например, никогда не верила в материнский инстинкт. Теория о гендерном равенстве подвергает сомнению все врожденные роли, кроме репродукции. Если я рожаю, это не значит, что я лучше, чем мужчина, знаю, как заниматься детьми. Меня этому учат, я спрашиваю об этом у мамы. А мальчики у папы спрашивают, как машину починить. Так и выстраиваются социальные роли. В этом смысле феминизм подвергает сомнению какие-то базовые вещи, то, что у нас часто называется словом «традиция». Сто лет назад была традиция жить в деревне, иметь скот и воспитывать десять детей. Женщина занималась домашним хозяйством, мужчина на пана работал. И бить жену когда-то было традицией. И что, мы это все хотим забрать в XXI век? Прогрессивные люди хотят реализовываться независимо от пола и места проживания, без привязки к каким-то правилам, которые установили не они. Это моя жизнь, где решаю я, а не традиции.
Феминизм предлагает свободу выбора, которая всегда нарушает некий устоявшийся баланс безопасности и предсказуемости в обществе, потому что разбивает людей на мелкие группы по интересам. Такими группами сложнее управлять — с точки зрения тех, кто хочет управлять. Мы уже не строим коммунизм дружной толпой. Но люди все еще боятся быть не такими, как все. Родить ребенка, быть «за мужем», варить борщи или содержать большую семью — это то, чего я хочу? Или это то, чего от меня ждет общество? Моя подруга пришла к выводу, что не хочет иметь детей — и это нормально.
— Ограничиваются ли права женщин на уровне законодательства?
— Да. Например, женщина не может учиться в Военной академии. В положении прописано, что причина такого запрета в том, что военная служба может представлять угрозу репродуктивной функции женщины. Но, во-первых, все ли женщины хотят иметь детей? А во-вторых, из-за трех лет декретного отпуска мы запрещаем женщине профессию на всю жизнь. Вводимые квоты на прием абитуриенток один раз в 5–6 лет — не в счет. Беременная женщина — это не диагноз. Я не вижу никаких юридических причин для обоснования такого рода ограничений. То же самое касается и Академии МВД, где при поступлении женский проходной балл выше, чем мужской.
Кроме того, существует так называемый список запрещенных для женщин профессий и видов работ, в нем было 252 пункта, сейчас 188. Например, женщина не должна забираться на высоту более семи метров. Что, если она упадет, то получит больше повреждений, чем мужчина? Есть ограничение по весу, который женщина может поднимать за смену: семь килограммов. Но сколько весит ребенок? Женщина в отпуске по уходу за ребенком постоянно носит его на себе, это реальность наших мам. Такая протекционистская политика считается показателем социальности государства. Но для меня очевидна абсурдность этих ограничений. Неужели женщина сама не в состоянии принять решение, где ей работать? Даже если это работа в шахте, потому что там хорошо платят. С другой стороны, получается, мужчин государству не жалко? Ведь женщина не родит ребенка без мужчины. Запад идет по-другому пути: они не делят профессии на мужские и женские, а идут по пути автоматизации производства, чтобы работа была одинаково безопасна для мужчин и для женщин.
Исключения составляют только меры по защите беременных, потому что только женщина может выносить и родить ребенка. В международной практике присутствует, например, ограничение по труду беременных в ночное время.
— Что можно сказать о дискриминации женщин без привязки к закону?
— Статистика говорит, что женщины дольше учатся, но, как ни парадоксально, меньше зарабатывают. У нас разница в 25% между зарплатой мужчины и женщины, какую бы отрасль экономики мы не взяли — как например, в IT-секторе, где больше мужчин, так и в сфере здравоохранения, где больше женщин.
— Можете поделиться историями дискриминации на работе, которые женщины рассказывали в рамках кампании «ПолНеПотолок»?
— Больше всего историй — по поводу сексуального домогательства на работе. Поехали в командировку с шефом, а он пригласил в свой гостиничный номер и начал намекать на интимную близость. Или, например, руководитель брал с собой работниц, чтобы предложить в качестве любовниц местным начальникам. Наша правоохранительная система трактует домогательство только как изнасилование, а согласно международным определениям, сексуальное домогательство — весь спектр нежелательных сексуальных отношений: поглаживания, похлопывания, прижимания, вербалика. Дело может не дойти до сексуального акта, и все это происходит на рабочем месте.
Вторая группа историй связана с тем, какие вопросы задают женщинам при трудоустройстве. Для меня это оказалось открытием. Вопросы про детей — это незаконно, но ожидаемо, а были вопросы и насчет опыта лесбийской любви, предпочтений в спиртных напитках. «Что вы ответите, если вам предложит заняться любовью незнакомый человек?» Когда девушки возмущенно интересовались, какое отношение это имеет к будущей работе, им отвечали, что так проверяется стрессоустойчивость и измеряется эмоциональный интеллект. Мужчинам такие вопросы не задают. Может быть, эмоциональные интеллекты у нас разные?
По большому счету, мужчина и женщина отличаются только репродуктивной системой и набором хромосом, все остальное делает воспитание и социализация. Современный опыт показывает, что мужчины тоже очень хорошо справляются с детьми, работают в так называемых женских сферах деятельности и при этом у них, извините, член не отваливается.
Были истории, связанные с разными зарплатами для мужчин и для женщин. Женщины узнавали об этом, когда уже соглашались на работу. Ряд историй касался отпуска по уходу за ребенком, я это называю декретофобией. Мужчины, которые берут отпуск по уходу за ребенком, тоже сталкиваются с непониманием работодателя. Мол, это бабская работа, пускай твоя жена этим занимается.
К сожалению, женщины не выбирают путь защиты своих прав. Они хотят получить работу, кормить семью здесь и сейчас, поэтому не идут в суд. Поэтому правоохранительные органы говорят: «У нас нет прецедентов, нет заявлений».
Родить ребенка, быть «за мужем», варить борщи, большую семью — это то, чего я хочу?
— Как вы относитесь к такой популярной сейчас теме, как феминитивы?
— Положительно, потому что они делают невидимое видимым. Возможность произносить «экспертка», «директорка», «профессорка» — это часть стратегии, которая позволит вывести женские проблемы из тени. Говорят, что это нарушает законы языка. Но что такое законы языка? Мы говорим «смартфон», а не «умный телефонный аппарат». Язык создают люди, и если они придумали какую-то новую форму, значит, им это надо.
То же самое касается и визуальной культуры. Видели ли вы на билбордах прекрасный социальный проект, где известные люди учат пожилых пользоваться гаджетами? Среди тех, кто учит, десять мужчин и одна женщина. Среди тех, кого учат, практически одни женщины. Возникает вопрос: только женщины не умеют пользоваться гаджетами? У меня папа пенсионер, и он такой же чайник в новых технологиях, как моя мама, потому что они оба — люди другого поколения.
Но сегодня даже женщины сопротивляются феминитивам, объясняя, что не хотят подчеркивать свой пол: «Не надо указывать мою профессию в женском роде: если я равна, я должна быть такой же, как мужчина». Кстати, в Конституции Республики Беларусь написано: «женщинам обеспечивается предоставление равных с мужчинами возможностей». По международным стандартам, это дискриминационная формулировка. Равноправная формулировка должна звучать так: «Мужчины и женщины равны». В нынешней версии мы подразумеваем, что мужчина — это эталон, идеал полноценного гражданина, а женщина должна к нему подтянуться.
— Как вы будете праздновать 8 Марта?
— Для меня это обычный выходной. Скорее всего, я буду давать очень много интервью. Моя семья знает, что я против цветов в этот день: не хочу поддерживать конфетно-букетный праздник монетой. 8 Марта задумывалось как способ обратить внимание на женские проблемы, а со временем превратилось в унизительную традицию один день в году говорить женщинам, что они ценны. Для меня это лицемерный праздник, как и 23 Февраля. Я уже не говорю про то, что это часть советской, а не белорусской истории. Если мы хотим говорить о десоветизации, давайте отказываться от коммунистических праздников, давайте искать новые и наполнять их другим смыслом.
Главное — быть собой без привязки к полу. У меня сын, и я тоже хочу, чтобы он жил в равноправном обществе, а не выполнял роль добытчика. Мой коллега из Украины говорит, что в отношении мужчин тоже существует два больших стереотипа: мужчина — это банкомат и вибратор. Я против этого как мама и как экспертка, потому что мужчины страдают от этих стереотипов. Они не хотят играть какую-то роль, которая не ими придумана. Поэтому 8 Марта для меня скорее идеологический праздник, дающий возможность напомнить, что равноправие — вопрос, до сих пор не решенный в обществе.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии