18+
19 августа 2015 Интервью
Группа Port Mone: «Мы ни от кого не зависим — над нами кроме неба никого нет»
Популярное инструментальное трио Port Mone не побоялось присоединиться к нашему проекту «Краіна». Ребята привезли все инструменты на берег Припяти, прорубили мачете себе путь через лес и дали интервью «Большому», сидя у костра.
| КТО: | бас-гитарист Алексей Ванчук, перкуссионист Сергей Кравченко, аккордеонист Алексей Ворсоба |
|---|---|
| ПОЧЕМУ: | мы их друзья и поклонники |
| ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ФРАЗУ: | «В мире есть много прекрасных людей, которые не могут или, о ужас, не хотят отжиматься либо воевать, при этом их нельзя упрекнуть в отсутствии гражданской позиции и подтверждающих ее действий» |
— Как вы стали играть вместе? Как зарождалась группа Port Mone?
— Начнем с того, что у нас сейчас год десятилетия коллектива. Первого января
2006-го мы впервые собрались таким составом. А как все началось… Был домик около гостиницы «Беларусь», где находился клуб «Космополитан». Там же была и репетиционная база, где мы познакомились, играя в разных коллективах. И, в общем-то, случайно начали пробовать вместе: раза три или четыре в неделю, часов по пять без остановки мы играли импровизационную музыку. И вдруг нащупали бездну, в которой можно барахтаться. В ней и барахтаемся до сих пор.
— Несмотря на десятилетие, в Беларуси вас было не слышно и не видно. Играли в России, в Украине, в Европе — но не дома.
— Это не совсем так. У нас было несколько, так скажем, периодов. Минский, московский, в которых мы долго не задержались, потом украинский…
— А почему не задержались, не зафиксировались в Москве? Или сразу в Минске?
— Все дело в том, что мы не нашли своего человека, агента. В то время в Минске много играли на улицах, благодаря чему появлялись очень неожиданные знакомства, обстоятельства и предложения. В среду мы могли играть в летнем кафе, а в пятницу, например, на презентации «Мерседеса» или, скажем, на разогреве у Джимми Тенора. На следующей неделе лететь с театром в Тегеран.
В Москве же практически сразу у нас случилось несколько эфиров на телевидении, после чего можно было бы просто остаться играть по клубам, выставкам и использовать все это для вполне приличного старта. Но, видимо, мы не очень этого хотели или не были готовы.
В 2009 году мы познакомились с совершенно уникальными людьми из киевского агентства «АртПоле», которые стали нашими друзьями, а вместе с этим и нашими представителями в Украине. В то же время начали появляться предложения и из Европы, причем порой с весьма неожиданной географией.
— В какой ситуации группа находится сейчас?
— Как обычно, на вокзале, на речном вокзале, и куда мы приплывем — непонятно. Мы вроде выбрали маршрут, и даже вроде как построили лодку, и даже вроде уже сели, проплыли часть пути, но что произойдет дальше… Мы не знаем.
— Ответ решительно непонятен, кроме того, что вы анти-Brutto: куда ветер подует, туда и вы.
— Противопоставления слишком все упрощают. Насчет ветра — это ошибочное мнение. Мы ни от кого не зависим — над нами, по сути, кроме неба никого нет. И поэтому внутри выбранных этических рамок мы делаем что хотим.
Ну а по поводу Brutto: у них очень много хороших слов, очень много хороших мыслей, но слишком много резкости, как у подростка или неофита. Похоже, что желание обратить в свою веру у Brutto намного сильнее, чем желание разглядеть и принять все краски мира. В мире есть много прекрасных людей, которые не могут или, о ужас, не хотят отжиматься либо воевать, при этом их нельзя упрекнуть в отсутствии гражданской позиции и подтверждающих ее действий.
— Я, скорее, имел в виду моральный аспект анти-Brutto, не физический.
— Так это и есть моральный. «Почему ты не спортсмен?» Странный вопрос — а почему ты не гобоист? Почему не живописец? Почему ты не из Пинска? В нас, конечно, резкости гораздо меньше.
«Большая» справка
Инструментальный состав — аккордеон, бас-гитара и перкуссия. Дебютный альбом Port Mone появился в 2009 году — и собрал множество самых теплых отзывов: получил приз международных экспертов по результатам голосования на сайте Experty.by, звание лучшего иностранного альбома года от хорватского интернет-журнала Terapija.net и номинацию «Музыка года» и «Альбом года» на премии Артемия Троицкого «Степной Волк». Последний альбом, «Thou», вышел в 2014 году на словацком лейбле Hevhetia. Он записывался на «пленэре» —
в лесу, куда музыканты вывезли часть студии. «Такой музыкай, як у Port Mone, можна, як бінтам, перавязваць смяротныя раны», — восторгались рецензенты. «Музыка Port Mone, замешанная на классической гармонии, грохоте артиллерийского огня и фолке, завоевывает сердца фанатов по всей Европе. Это музыкальные летописцы новейшей истории» — так анонсировал Port Mone один из крупнейших европейских джазовых фестивалей Umeå Jazz Festival (Швеция), где коллектив выступал в 2014 году.
— Когда слушаешь вас и вашу музыку, возникает полное ощущение, что вы сами не знаете, куда вас занесет.
— Знать мы, конечно, не знаем, но все равно у нас есть планы, мечты, принципы, обязательства. В первую очередь это касается качества музыки и гражданской ответственности. Теперь у нас есть и контракт с крупным европейским букинг-агентством, что встраивает нас в международный контекст также в плане бизнеса. Но при этом никак не ограничивает.
— Вам удается выживать на деньги, которые зарабатывает группа?
— Скорее, нет. Вообще «выживать», конечно, можно. Но нельзя сказать, что текущее положение нас устраивает.
— Четкого плана развития у вас нет?
— Разумеется, у нас есть планы в виде стратегии развития коллектива. Для бизнес-планов и прочего имеются другие проекты. Мы не лозунгами торгуем. Мы ведь не предприятие — у нас нет вала.
— Почему у вас нет человека, который занимался бы деньгами? В каждой группе он есть.
— Мы такого человека искали очень долго, потому как прекрасно понимали, что никто из нас этим заниматься не будет. Пробовали сотрудничать с несколькими людьми, но сотрудничество это не было продуктивно, потому для нас этот вопрос достаточно болезненный. Даже подписанный с агентством контракт не избавляет нас от потребности в менеджере. Нам, как музыкантам, погруженным в процесс, достаточно сложно «выгодно» взаимодействовать с внешним миром. Долгое время мы считали, что музыка сама говорит за себя, и коммерческая инфраструктура надстраивается над хорошим материалом сама. Но это не всегда так.
— Вы постоянно употребляете для своей музыки слово «пьесы»…
— А как это еще называть? Правильный термин в отношении музыкальной композиции. Пьеса подразумевает сюжет, эмоцию. Есть пьеса в литературном смысле, есть — в музыкальном.
— Как пишется пьеса в группе Port Mone?
— У нас нет штампа или шаблона написания и нет пьес, похожих друг на друга.
В итоге и универсального метода написания тоже нет. Мы каждый раз строим фабрику для производства станков, которые произведут нам новую пьесу. Раньше основным методом был импровизационный. Сейчас у нас меньше времени, и метод этот себя, наверное, изжил. Сегодня мы больше мыслим программно, работаем над новым альбомом как над цельным произведением, которое включит в себя и старый, и новый опыт, переживания, а также методы: композиционные, аранжировочные. Сейчас пьесу сочинить уже не кажется таким большим достоинством. Важнее правильно оформить вот это вот место в концерте, вот в это время, которое течет. Сейчас мы мыслим концертными блоками.
Port Mone сыграли одну из своих пьес Shore на берегу реки, а «Краiна» — зафиксировала.
— Евгений Долгих, редактор журнала «Jazz-квадрат», сказал, что вы балансируете на грани классической и популярной музыки. Что вы играете по вашему же определению?
— Дело в том, что пьесы, написанные почти десять лет назад, начинают действовать только сейчас. Тогда, раньше, мы думали, что у нас музыка хорошая, но не получается перекинуть мостик от себя к слушателю. Протянуть ему руку, потому что музыка воспринимается как сложная и может напугать, оттолкнуть, а нам надо сделать так, чтобы слушатель взял эту руку и вошел в эту реку с нами. Сейчас слушатели справляются сами, без нашей руки. Музыка сама является мостиком. То ли время такое пришло, то ли информационное поле стало благосклонным.
Но если разобрать нашу музыку, по теории — она простейшая. Для восприятия и в принципе. Просто вешается какой-то ярлык, что мы сложные, «не для всех». Планка элитарности в отношении нас не совсем понятна, она размыта.
Желание обратить в свою веру у Brutto намного сильнее, чем желание разглядеть и принять все краски мира
— Другие люди, не такие, как Евгений Долгих, говорят, что у вас просто печальная музыка, и вы не дарите слушателю надежду.
— То, что многие испытывают затруднения при столкновении с экзистенцией, это их личная проблема. Многим сложно остановиться и посмотреть, как все выглядит, как звучат птицы и кто сейчас ведет речь, кроме нас. Это не печаль. Это констатация фактов. Это просто экзистенция, которая для многих сложна и потому их пугает. Многие боятся остаться наедине со своей пустотой даже на минуту.
Мы ведь никого не заставляем. Не говорим: «У нас все так плохо, давайте взорвемся, сгорим, повесимся»… У нас есть, наверное, только одна или две пьесы, которые ведут в ад, мы их публично не играем никогда. Реакция на минорные пьесы в Беларуси очень странная — тут это кажется таким сложным, непонятным. А в Европе та же самая музыка идет на ура и приступов скорби не вызывает. Например, нас там обожают люди в возрасте. Лично благодарят после концертов и покупают диски десятками.
— В мире есть группы, похожие на вас, но которые пользуются популярностью у широких масс?
— В Европе и мы относительно популярны, мы просто в Беларуси считаемся какой-то странной группой… А если говорить о похожих музыкантах, то их очень много: Circle, The Necks, Jozef van Wissem, Polar Bear, Jacaszek, Hildur Guðnadóttir… И «широкие массы» в отношении их слушателей — тоже сомнительная категория.
— Сейчас есть тенденция к тому, что вы станете популярны в родной стране?
— Популярность — дело десятое. Хочется быть полезным. Вот даже сейчас, сидя на берегу Припяти, не совсем понятно, как ты можешь пригодиться Беларуси. Вроде бы разговариваешь с человеком, а придет ли он на твой концерт — вопрос…
Смотри, все дома культуры, которые мы сейчас проезжали, просто заколочены. Там ничего нет, там призраки. Мы с удовольствием для рыбаков на берегу сыграем, лишь бы это помогло расколотить дома культуры, чтобы какое-то движение в стране началось. Проблема, наверное, только в организационном вопросе. А мы готовы, да.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии