18+
46 лет назад польский режиссер Кшиштоф Занусси получил свою первую международную кинонаграду. Коньякоделы это называют выдержкой, антикварщики — раритетом, преподаватели — опытом, а нам все равно. Был бы только повод пообщаться с режиссером-легендой.
В последний раз был в Минске лет 8–10 назад, но город поменялся не так сильно, как я ожидал. Да и зачем ему меняться? Знаете, что меня в Минске удивляет? Днем этот сталинский ампир выглядит довольно… неприятным. А вечером, когда включают подсветку, он неожиданно живет, как хорошая архитектура. Это выглядит, как интересная театральная декорация. Немного в стиле барокко. Огромная перемена. Минск bynightдля меня — это просто нечто. Какой фильм снять в таких декорациях? Ой, много можно снять. Но декорация сама по себе рассказа не делает. А на фоне того, что здесь построено, можно рассказывать и о жизни в большом городе, и о жизни в прошлом. А можно вообще сделать из всего этого фантастику. Я бы хотел когда-нибудь попробовать сделать что-то подобное.
Не могу рассуждать о тенденциях в современном кинематографе — это не мое пространство. Я не хочу красть работу у киноведов, которые смотрят картины с точки зрения того, что лучше продается на рынке. Мне интереснее смотреть кино с точки зрения общества. И в этой сфере меня интересует, в каком направлении идет человечество и какие перед ним стоят проблемы. Об этих проблемах кино и литература почти не говорят. Либо говорят очень редко. С нашими проблемами, которые, на мой взгляд, не очень важны, мы все-таки еще остались в 19-м веке. Сексуальные меньшинства, эмиграция — это не те великие вопросы, которые перед нами стоят. Основная наша проблема — как выработать совсем другой образ жизни. Потому что так, как мы живем сейчас, мы дальше жить не сможем. Мы не можем без конца богатеть. А это обозначает революционные перемены. Например, смерть рекламы.
Политики обещают, что экономика будет расти. Но она не может расти бесконечно. Нам нужно будет остановиться. Знаете, президент Трамп когда-то сказал, что капитализм основан на всеобщем желании иметь больше. И это совпадает с природой человека. Но мир этого не позволит. Наша планета попросту не выдержит, если миллиарды людей в Китае и Индии захотят иметь столько, сколько имеем мы. Да и мы не знаем, сможем ли мы поделиться нашим богатством. Или кто-то приедет и отберет его силой. Подобное мы уже видели во время большевистской революции.
Сериалы не смотрю — это не для интеллигентов. Настоящий сериал — это тот, что не имеет окончания. А если есть конец, это называется мини-сериалом. Это как «Война и мир» в трех томах. А сериал, который рождался в Америке из мыльной оперы, где в каждой серии появлялись средние люди и переживали маленькие проблемы (кто-то ключ потерял, где-то дверь захлопнулась), — это не то, на что стоит обращать внимание. Там всегда происходят одни и те же «важные» вещи: кто-то рождается, кто-то умирает; кто-то попадает в тюрьму, кого-то из тюрьмы выпускают; кто-то оказывается чьим-то отцом, а кто-то — нет и т. д. Полный хаос, ведущий общество к распаду. Потому что люди думают, что жизнь смысла не имеет. А без чувства смысла нам трудно развиваться. Это меня очень беспокоит. И не стоит забывать, что телевидение — это всегда массовое искусство. А массовое искусство не двигает мир вперед.
Фестивали уже давно болеют тем, что число картин, которые предлагают смотреть отборщикам, просто гигантское. На Каннском фестивале две тысячи полнометражных картин в год. Кто все это может посмотреть? Смотрят отборщики, у которых слабая позиция: все зависит от того, что потом скажет шеф. Так что первые мысли — выбрать картину, похожую на то, что уже когда-то где-то победило.
Вообще, фестиваль — это директор фестиваля. Все зависит от него. Где серьезный директор, там есть и характер. Раньше такие сильные личности могли себе позволить, например, показать Антониони, который сначала никому не нравился. Но директор фестиваля понял, что Антониони — гений, и на свой риск его картину взял. Сегодня такого почти не бывает. Сегодня деньги доводят до того, что совсем неинтересные картины получают призы. Но влияет и обычный недостаток критериев: люди часто не знают, на чем основать свой суд.
«Однажды в Голливуде» я смотрел в самолете. Эта картина абсолютно не для меня. Я лучше знаю Голливуд, чем показано в картине Тарантино. В ней все очень поверхностно, банально и предсказуемо. Не люблю критиковать коллег, но трагедия Полански, с которым я лично знаком, заслуживает более глубокой трактовки, не такой элементарной. А «Джокер» я даже не видел. Но после того, что о нем читал, мне уже не так интересно. Я больше жду другие картины — не те, что сейчас награждают на Каннском фестивале.
Люди думают, что существуют разные вкусы. Но если вы не слышите, что Бетховен — гений, у вас не другой вкус — вы просто глухой.
Современная массовая культура, кино в том числе, пробует освободить человека, доказывая, что все мы на одном уровне. Именно поэтому всем нравится средний человек. И чем хуже мы показываем героя, тем больше радуем публику. Прошло время, когда хотя бы в вестернах появлялись люди с высокой мотивацией и высокими чувствами. Теперь это непопулярно. Это оставляет у зрителя чувство неполноценности (хотя он сам это чувство заслужил). Появляется все меньше фильмов, которые меняют и вдохновляют людей. Людям сейчас нужны фильмы, которые успокаивают и говорят: «Они все такие, как ты. Не надо даже пробовать быть лучше».
Что касается фильмов про супергероев, я не боюсь, что они захватят новое поколение. Во-первых, в этих фильмах — не супергерои. Они не реальные люди, с них нельзя брать пример. Во-вторых, я бывший физик и скажу об этой ситуации следующее. Вот есть школьная арифметика, которую мы все учим. И если у вас будет магазинчик, где вы будете продавать сигареты, спички и всякую мелочь, арифметики вам хватит. Большинству ее хватит. А есть высшая математика, доступная очень немногим людям. На основе этой математики можно полететь на Луну. В этом и разница: мы должны обслуживать тех, кто заинтересован в высшей математике. Потому что эти люди меняют мир. Это они когда-нибудь отправят нас на Луну. А в магазинчике спички кто-то в любом случае будет продавать. И его тоже нужно развлекать, но это не так важно.
Когда я летел в Беларусь, менеджер «Белавиа», посмотрев на меня, сказал, что я слишком старый, чтобы сидеть у выхода безопасности. Я бы сказал, что он поспешил. Там нельзя размещать людей в плохом состоянии здоровья и тех, кто не знает языков. Языки я знаю, а состояние здоровья у меня неплохое, еще я часто путешествую, так что я достаточно надежный человек в случае опасности. И вот на это замечание я мог бы разозлиться. Знаете, я бы даже мог на всех беларусов из-за этого обидеться. Но мне 80 лет. И кто-то впервые мне в лицо сказал: «О, слишком старый!» И хоть это можно было преподнести вежливее и с шармом, я просто решил, что это единичный случай с совсем еще молодым мальчиком. Так и с кино: я очень стараюсь справедливо реагировать и смотреть его не с точки зрения моих комплексов, раздражения или будто меня кто-то обидел.
Оценивать искусство нужно. Хотя наши оценки не имеют абсолютной ценности. Можно было бы сказать, что это дело вкуса, но скажу вот что: вкус — это достижение человека, это тяжелая работа. Надо много посмотреть, много прочитать, много послушать, чтобы вкус был развитым. В латинской пословице говорится, что «о вкусах не спорят». И люди ее плохо понимают. Они думают, что существуют разные вкусы. Но дело в том, что вкус либо есть, либо нет. Безвкусие — другая категория. Если вы не слышите, что Бетховен — гений, у вас не другой вкус — вы просто глухой. Если вы смотрите на Эль Греко и не видите гения, вы — слепой, а не у вас другой вкус. Складывается такое впечатление, что сегодня все решает демократия. И если большинство говорит: «Мне это не нравится», то это плохо. Но большинство всегда во всем ошибается. И мы не должны обращать на это внимания. Не большинство отправит нас на Луну.
4 факта о Занусси
Изучал физику в Варшавском университете и философию в университете Кракова
В 1966-м окончил режиссерский факультет Лодзинской киношколы
Дипломный фильм Занусси «Смерть провинциала» получил приз на МКФ в Венеции и главную премию на МКФ в Мангейме в 1967-м
С начала 70-х годов Кшиштоф Занусси был одним из самых работоспособных режиссеров польского кино (снимал одну-две картины в год)
В 1960–1980-е годы язык кино был более развит. Сейчас мы сделали шаг назад. Когда-то на Антониони или Феллини люди толпами ходили. А такого языка, как у Феллини, сегодня нет, потому что публика его не принимает. Возможно, кто-то станет подозревать, что я, как и все старики, говорю, что когда-то было лучше. Но нет, мне кажется, что шаг назад — лишь временное явление. Это ненадолго. Будет новый шаг вперед.
Национальность — понятие относительно новое. Ему 200 лет. Оно переходное, оно меняется. Мне кажется, что людям сейчас не хватает идентитета. Может, потому,что это и правда уже не так актуально и мы все больше соединяемся. Когда-то мы уже пробовали создать мультинациональное, мультикультурное и мультирелигиозное государство. Нам не удалось, но мне все же кажется, что стремление к транснациональному государству — природное для Европы.
Конечно, некоторые особенности стран все еще влияют на искусство. В разных странах появляется разная мода. И юмор. Он очень отличается даже у стран-соседей. Люди смеются над совершенно разными шутками. В этом и есть национальный характер, и он, конечно, до сих пор иногда влияет на кино. К примеру, Беларусь считается страной терпимых людей. И может, в этом ваша сила, а может быть, это ваша слабость.
Ничто жанровое не бывает высоким. Не забывайте: если бы Достоевский имел намерение быть автором криминального романа, он бы не пересек границы жанра и «Преступление и наказание» не было бы написано. Литература факта — это просто литература. А между художественностью и документальностью не стоит выбирать. Одно другое не исключает.
В метро я все-таки чаще вижу людей, которые читают книги, чем тех, кто смотрит кино на смартфоне. Конечно, противостояния быть не должно. Нет ведь противостояния между концертным залом и пластинкой — и одно живет, и другое. Но я бы хотел, чтобы люди и дальше читали. Ведь основа кино — тоже слово. Не образ — слово. А мы об этом забываем. Образ важен для рекламных роликов, в которых нет развития и логики. Для глубоких чувств и глубоких мыслей нужно другое кино, и вот оно без слова не обойдется.
Я стараюсь не смотреть свои картины. Но я должен, потому что сейчас делаем цифровую запись моих старых картин. Для этого я обязан выразить свое мнение, мы же не можем все оставить, как было. Сейчас все новое: коррекция света, трактовка звука, другие контрасты. Так что иногда свои картины смотреть приходится. Ни о чем не жалею. Это очень бесполезные мысли, и я стараюсь их выключить, чтобы меня это не увлекло. Не надо о таком думать, нужно думать о том, что делаем нового и какой будет следующая картина.
Сложно сказать, когда наступает расцвет режиссера, в молодые годы, когда ты полон энтузиазма и ничего не боишься, либо когда становишься старше и рассудительнее. Все биографии разные. Просто сегодня режиссеру очень трудно долго оставаться в центре внимания. Потому что индустрия культуры любит постоянный обмен. И я участвовал в заседаниях «великих менеджеров», которые жалели, что какой-то певец слишком долго популярен, а какой-то писатель слишком долго на вершине, — лучше бы их оттуда сбросить, чтобы было больше движения. Почему-то считается, что это более справедливо с точки зрения денег. Но Томас Манн — один из моих любимых писателей — прожил больше 50 лет и был всегда на пике литературы своего времени. А сейчас бы сказали, что он слишком долго на олимпе, надо его сбросить и дать дорогу молодым. И тогда мы не получили бы «Доктора Фаустуса». Но молодые ничем не отличаются от старых. Число конформистов среди молодых то же, что и среди стариков. Есть огромное число людей, которые смогут создать одну популярную книжку или снять одну-две картины, а потом — все. Но будьте уверены: среди них все еще есть люди огромного таланта и великого характера, а возраст не важен.
Награды:
1973 год, МКФ в Локарно — главная премия, призы ФИПРЕССИ и экуменического жюри
1975 год, Берлинский кинофестиваль — премия Международной католической организации в области кино
1978 год, МКФ в Чикаго — специальный приз
1978 год, Каннский кинофестиваль — приз экуменического (христианского) жюри
1980 год, Каннский кинофестиваль — победитель в номинации «Режиссер»; приз экуменического (христианского) жюри
1982 год, Венецианский кинофестиваль — Особый приз жюри; премия Пазинетти за лучший фильм
1984 год, Венецианский кинофестиваль — «Золотой лев»;
премия Пазинетти за лучший фильм
2000 год, ММКФ — приз за лучший фильм — золотой «Святой Георгий» (фильм «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем»)
2002 год, ММКФ — приз ФИПРЕССИ — «Особый взгляд» (фильм «Дополнение»)
2005 год, Ереванский кинофестиваль «Золотой абрикос» — премия им. Сергея Параджанова «За вклад в мировой кинематограф»
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии