18+
20 сентября 2019 Интервью
Могилев цвета радуги. Интервью с ЛГБТ-инициативой «Новые регионы»
«Большой» съездил в Могилев. Мы не фотографировались возле памятника звездочету и не проверяли, горит ли на площади славы вечный огонь. Редакция нашла менее расшаренную достопримечательность — ЛГБТ-инициативу «Новые регионы». Ребята рассказали, почему Могилев называют гомофобной столицей, а также объяснили, почему ждут победы Беларуси на «Евровидении».
— Правда ли, что в каждом городе существует некая тайная ложа — вроде масонской, в которой встречаются люди нетрадиционной ориентации?
Костя: — Наша ЛГБТ-инициатива существует не так давно: мы начали работать в марте. Хотим, чтобы у ЛГБТ-сообщества Могилева был свой спейс, где мы могли бы чувствовать себя полностью комфортно и свободно, но пока это только планы. Какой-то тайной ложи нет. Сейчас мы проводим наши мероприятия на арендных площадках или просто на природе.
— В городских пространствах вы чувствуете себя комфортно?
Дарья: —Если речь идет о современных лофтовых кафе, то да, вполне комфортно. Лично у меня никогда еще не было некомфортных ситуаций, я не чувствую себя в опасности.
Костя: — Смотрите, вот сейчас мне комфортно. Но если я накрашусь блестками, пойду на какую-нибудь могилевскую вечеринку и буду танцевать так, как я люблю, а не как танцуют в могилевских клубах, то я встречу негативный фидбэк. Один раз меня просто так выгнали из клуба «Без башни». Ко мне приезжала подруга из Португалии. Она накрасила меня блестками, хоть я и говорил ей: «Даша, это Могилев! Что ты делаешь? Остановись!» А она мне: «Все нормально!» Ок, мы пошли в бар, заказали коктейли и начали танцевать. К нам подошел охранник и сказал, что мы мешаем. Хотя мы вообще ни с кем не контактировали. Потом мы вышли подышать воздухом, а обратно нас уже просто не впустили. «Без башни» считается более-менее современным заведением, там нормальная музыка. Но в углу сидят мужчины с кучей девушек и, видимо, оставляют чеки с большими суммами. Может, им было некомфортно смотреть на нас, потому что мы свободнее, чем они? Думаю, в Минске ЛГБТ-люди чувствуют себя комфортнее.
— Почему Могилев называют гомофобной столицей Беларуси?
Костя: — Наверное, из-за нашей прекрасной региональной газеты «Вечерний Могилев». Их публикации построены исключительно на языке вражды. Они постоянно используют слова «содомиты», «извращенцы», хотя у нас в законодательстве прописано, что нельзя оскорблять никакие социальные группы. «Вечерний Могилев» ратует за традиционные ценности, поэтому достается не только ЛГБТ, но и женщинам, которые делают аборты, национальным меньшинствам. Сейчас издание вовлечено в судебный процесс — эксперты нашли в нескольких публикациях признаки экстремизма. Так к зданию суда приходили люди с иконами и говорили: «За кого будут выходить замуж наши девочки? За педерастов, что ли?»Так что да, имейте в виду: Могилев — это содомиты и извращенцы.
— Дело дошло до суда. Значит, справедливость может восторжествовать
Костя: — Это первый такой случай. До этого наше государство никак не реагировало на подобные проблемы. Отреагировали ЛГБТ-активисты. Они и раньше подавали заявления в суд, но безуспешно. А сейчас в связи с Европейскими играми, в связи с тем, что мы пытаемся налаживать отношения с Европой, проблемой немножко заинтересовались. Каждый год составляются отчеты по правам ЛГБТ в Беларуси, которые подаются в ООН. Думаю, написанное выглядит не очень привлекательно.
— Беларусь в списке стран, лояльных для ЛГБТ-туристов, за последний год опустилась с 121-го места на 137-е. Почему, на ваш взгляд, ухудшились позиции?
Костя: — В первую очередь это связано с риторикой нашего государства, с риторикой экс-министра МВД Игоря Шуневича, нашего президента. Перед Европейскими играми был случай, о котором в СМИ вообще не писали. Сотрудники МВД регистрировались на сайтах знакомств для геев, приглашали их на подставные свидания и составляли базу геев в Беларуси. Угрожали людям: мол, мы расскажем вашим родственникам, начальникам на работе о вашей ориентации, если вы не поделитесь информацией, где у вас в городе наркотики. В МВД почему-то все еще считают, что «геи» = «наркотики».
Думаю, на место в рейтинге повлияло и то, что ЛГБТ-сообщество постоянно преследуется. На мероприятия для ЛГБТ всегда приходит милиция. Даже у нашей молодой инициативы уже были проблемы с милицией. Мы делали антигомофобные наклейки, в которых перефразировали название газеты «Вечерний Могилев» на «Вечерний Могейлев», а герб города раскрасили в радужные цвета. Редакция «Вечернего Могилева» написала заявление в милицию, обвинила нас в том, что мы используем их шрифт. Но перед тем как делать наклейки, мы все продумали: их шрифт нигде не зарегистрирован.
Костя. ЛГБТ-инициатива «Новые регионы».
— В каком беларуском городе сейчас созданы наиболее комфортные условия для ЛГБТ-сообщества?
Костя: — В Минске. Здесь проходит больше мероприятий, есть больше пространств, которые готовы сотрудничать с ЛГБТ, и ты больше вовлечен в комьюнити: ты можешь не выходить за пределы тусовки и не сталкиваться с реальным гомофобным миром. В Могилеве с этим сложно. До марта у нас вообще не было ЛГБТ-движухи.
— Беларуское общество в основном гомофобное?
Дарья: — Да. Большинство — это люди советской закалки, которые живут, руководствуясь старыми принципами. Я создала вокруг себя прекрасное негомофобное окружение, но когда я выхожу из него, понимаю, что все плохо. Слышишь фразы: «Ну, мне вообще все равно, я нейтрально отношусь, но если ко мне подойдет гей, то я ему врежу». Я еще часто сталкиваюсь с бифобией. Когда я говорю, что я бисексуалка, мне отвечают: «В смысле? Определись, ты не можешь любить и тех, и тех!»
Катя: — Я тоже считаю, что все идет еще из СССР, из мыслей наших родителей. Должен поддерживаться институт семьи, семья — это вообще только мужчина и женщина. Просто потому что так должно быть — и все: никто даже не может назвать объективную причину, почему так. И это будет происходить до тех пор, пока определенное поколение не сменится и не изменится наше образование. Тогда ЛГБТ-люди будут восприниматься как норма.
Костя: — Дело не только в советском наследии, но и в нашем настоящем. Мнение общества — это пластилин, и вылепленная из него форма сильно зависит от политики государства. Люди, может, и не хотели бы кого-то ненавидеть, оскорблять. Но когда министр МВД дает характеристику «дырявый», а президент публично заявляет, что «лучше быть диктатором, чем голубым», то что будет думать беларус? Ведь его мнением манипулируют. Особенно это касается возраста 40+. Молодое поколение более независимо, оно не смотрит телевизор, не читает «Вечерний Могилев». Оно смотрит YouTube-каналы, где уже много ЛГБТ-блогеров. Особенно на Западе репрезентация сейчас довольно большая. Даже в России для Netflix начали снимать сериалы, где есть ЛГБТ-герои.
Приходили люди с иконами и говорили: «За кого будут выходить замуж наши девочки? За педерастов, что ли?»
— Какие чувства вы испытали, когда из телевизора услышали слово «дырявый»?
Костя: — Наверное, злость или даже досаду, ведь это транслируется с государственных каналов. В то же время я понимаю, что эти люди не очень компетентны в каких-то сферах жизни и их мнение для меня неавторитетно. Но что думают беларусы, которые это слышат: если министру можно называть кого-то «дырявыми», то мне тогда и подавно можно кого-то ударить или пнуть. Это отвратительно!
— Армяне, грузины, евреи — многие диаспоры держатся друг за дружку. ЛГБТ-люди помогают друг другу?
Костя: — Группировки по национальным и по гендерным признакам — это немного разные вещи. У национальной группы много общего — культура, кулинария, религия, музыка. А ЛГБТ-сообщество очень сегментировано. Мы все разные: кто-то работает сварщиком, а кто-то пишет книги. Объединить всех довольно сложно. Другой момент: те же евреи уже прошли большой путь для осознания своей национальности. Мы же пока только на старте.
Еще одно отличие — национальную принадлежность можно идентифицировать по внешним признакам. Но увидеть вокруг себя ЛГБТ-людей гораздо сложнее. Они зачастую невидимые, особенно если говорить о регионах. Да, ты можешь увидеть их в социальных сетях, на сайтах для знакомств, но не офлайн. Поэтому мы и устраиваем мероприятия, чтобы люди стали видимыми и отдохнули от гомофобных родителей и в целом от своего окружения.
— Все ли родители гомофобны?
Катя: — Есть и положительные примеры. В тайм-кафе «Небо» проходило мероприятие «Традиционные ценности и ЛГБТ». Там мы познакомились с женщиной, которая сказала: «Моя дочь натуралка, но я пришла сюда, чтобы поддержать таких людей, как вы». Для меня это было удивительно: взрослый человек 45 лет пришел поддержать «посторонних» ЛГБТ-людей, просто потому что у него своя позиция. В моей семье, в семьях моих знакомых это не одобряется. Головы родителей загружены мыслями из разряда «а что скажут соседи? что скажут знакомые? как я буду смотреть им в глаза?». Но, по сути, кому какое дело?
Своим родственникам я ничего не рассказываю, потому что знаю их отношение. Мои родители придерживаются такой позиции: пока я не вижу их, пока они не выползают из своих квартир, мне все равно, но если я увижу их, то я не буду нейтрален. Через год я закончу университет, перееду и буду жить своей жизнью, о которой совсем не обязательно знать кому-то.
Дарья: —Я тоже своим родителям ничего не рассказывала, но у меня и не спрашивали. Мне хочется верить, что родители от меня не откажутся, продолжат со мной общаться в любом случае. Папа знает, что я ЛГБТ-френдли. А недавно я ему рассказала, что я веганка, на что он ответил: «Я бы расстрелял всех веганов и геев!» Ну классно! Маминого мнения по поводу ЛГБТ-людей я вообще никогда не слышала, но думаю, она всегда меня поддержит.
Дарья. ЛГБТ-инициатива «Новые регионы».
— В Беларуси активно пропагандируется институт семьи. Как эта пропаганда влияет на положение ЛГБТ?
Костя: — Институт семьи и ЛГБТ-сообщество вполне могут сосуществовать, если тебе не вливают в уши, что семья может быть только какой-то определенной. Семья — это в первую очередь любовь. А любовь может быть не только между мужчиной и женщиной, как бы кто-то ни бился об стену. И семья может быть разной: с детьми и без детей, может быть два папы или две мамы. Мне говорят, что тебе природой не дано иметь ребенка. Но я могу обратиться к суррогатному материнству, если мне позволит государство. Девушки могут обратиться к искусственному оплодотворению. В Европе это активно практикуется. ЛГБТ-пары воспитывают детей, и нет никакой статистики, что их дети тоже становятся ЛГБТ-людьми.
Традиционное понятие семьи уже давно устарело. Оно осталось только в государствах, у которых больше нет никаких козырей на руках.В толерантной Швеции много ЛГБТ-пар, и при этом население постоянно увеличивается не только за счет мигрантов, но и за счет рождаемости. А у нас население уменьшается. И что? Мы теперь будем винить в этом геев? Нужно бороться с другим. По статистике, в Беларуси на 1000 браков приходится 600 разводов в первый год совместной жизни. Эти люди даже не успевают завести ребенка. Вот это проблема. Если государство не знает, как ее решить, пусть посоветуется со специалистами из Швеции, Германии, которые объяснят, что нужно делать, чтобы браки не распадались.
У нас боятся, что ЛГБТ заразно и способно разрушить традиционную семью. Но нельзя стать геем просто так, потому что тебе прорекламировали новую сексуальность. Давайте ее попробуем! Это так не работает. Если человеку нравится заниматься сексом с девушкой, он не будет заниматься сексом с мужчиной, как бы ты его ни заставлял.
— Вы за то, чтобы детей в школах учили, что на планете Земля три пола? Нужна ли информация о геях детям?
Костя: — По гендерной теории нет третьего пола, их только два — мужской и женский. Но 1,5–2% людей рождаются и с женскими, и с мужскими признаками. Есть спектр, на одном краю которого — мужчины, на другом — женщины. Ты можешь идентифицировать себя по-разному и выбрать любую грань спектра. Мне кажется, такую гендерную теорию нужно преподавать в школах, адаптировать ее для детей. В Швеции, думаю, в школах это уже практикуется. Я знаком с активистками из Грузии, которые работают в гендерно-нейтральном детском саду. Они не говорят детям: «Хороший мальчик, хорошая девочка». Они говорят: «Ты хороший человек!» Дети там не приучены к гендерным стереотипам вроде того что девочка должна носить платья и готовить кушать, а мальчик должен быть сильным и никогда не плакать. Такое строгое разграничение на мужское и женское потом может привести к домашнему насилию и к другим проблемам. К воспитанию детей нужно подходить более демократично.
Когда я говорю, что я бисексуалка, мне отвечают: «В смысле? Определись, ты не можешь любить и тех, и тех!»
Дарья: —В моем идеальном мире будущего нет разделения на мужское и женское, люди могут быть просто самими собой. Дети будут просто детьми, и им не нужно будет думать, кто я на самом деле — девочка или мальчик? Они будут жить так, как им хочется. И это прекрасно, ведь гендерные роли очень ограничивают. Такие ограничения могут приводить и к ментальным расстройствам, и даже к суицидам.
Костя: — Людей удобно вписывать в какие-то рамки. И гендер — одна из них. Нас вписывали в рамки на протяжении тысячелетий. Но их отсутствие будет полезно и для людей, и для общества.
— Может ли измениться психика ребенка, если он с детства окружен ЛГБТ-парадами, ЛГБТ-флагами и т. д.? Есть ли вероятность, что он захочет поменять пол, встречаться с однополым партнером только из-за влияния общества?
Костя: — ЛГБТ-прайды сейчас проходят по всему миру — это нормальная практика. Прайды уже проходили в Киеве и Вильнюсе. Чума уже на границе! (Улыбается.) Но как это может повлиять на ребенка? На мой взгляд — никак. Дети просто должны видеть, что есть разные люди. Ребенок — это такая же личность, просто маленькая. Наверное, у него плохие родители, если он после ЛГБТ-прайда станет геем или лесбиянкой.
Я год учился в Швеции и видел, как там проходят прайды. Это настоящий семейный праздник, где тусуются не только ЛГБТ-люди, но и родители вместе с детьми. Они приходят туда отдохнуть так же, как беларуские семьи приходят на парад в честь Дня Независимости. И что, после нашего военного парада дети станут военными? Я даже не знаю, что лучше — парад на День Независимости или ЛГБТ-прайд. ЛГБТ-прайды, по крайней мере, не портят асфальт.
Дарья: — ЛГБТ-парад однозначно лучше, чем парад на День Независимости или на День Победы. Государство показывает: у нас есть войска, есть оружие, мы можем в любой момент повторить войну. Но никто не хочет этого повторять. Война — это ужасно! А ЛГБТ-парад не несет в себе никакого негатива, просто показывает, что есть такие люди. Здесь в данный момент они могут чувствовать себя комфортно. Важно показывать ЛГБТ-сообщество, ведь у нас многие думают, что ЛГБТ — это где-то далеко в Европе. Но нет, мы есть — и мы среди вас. Нужно больше репрезентации.
Костя: — Я, например, с трудом представляю, что на нашем телевидении снимут сериал про ЛГБТ-подростков. При этом получается парадокс. Ведь наше государство очень любит Евровидение, хочет, чтобы оно прошло и у нас. Но понимают ли они, что если Евровидение пройдет в Беларуси, к нам приедет орда ЛГБТ-людей? Мужчины в платьях и с макияжем заполонят улицы! Что они тогда будут делать? В прошлом году в Минск должен_а был_а приехать гендерно небинарный_ая поэт_есса Алок. Он_а не ассоциирует себя ни с мужчиной, ни с женщиной, носит очень красочные индийские женские наряды. Алок просто не впустили в Беларусь, хотя у нас введен безвизовый режим. Но с Евровидением так не получится: нужно будет либо никого не пускать, либо впустить всех. Пускай Беларусь уже скорее победит в этом конкурсе!
Катя. ЛГБТ-инициатива «Новые регионы».
— Когда в Швеции проходят ЛГБТ-парады, на зданиях вывешиваются радужные флаги, логотипы местных газет — тоже радужные. И газеты даже готовят критические статьи, в которых достается предприятиям, которые по каким-то причинам не вывесили ЛГБТ-флаги. Не сталкиваемся ли мы в таком случае с дискриминацией, но уже с другой стороны?
Костя: — Большинство невозможно дискриминировать, оно защищено всеми правами, которые недоступны ЛГБТ-людям. Плюс у них больше ресурсов отстаивать свои права. Я не видел, чтобы в Швеции флаги висели на каждом шагу. Но предприятие должно понимать, что у них могут работать ЛГБТ-люди и их можно поддержать. Причем для этого не обязательно вывешивать флаг. В Швеции власти стараются что-то делать. Разукрашивают пешеходные переходы в радужные цвета, например. Это же весело!
А в Беларуси я боюсь позвонить в милицию, если сталкиваюсь с гомофобными нападками, потому что от этого может быть еще хуже. Преступления на почве гомофобии, как и любые преступления на почве ненависти, должны рассматриваться как преступления с отягчающими обстоятельствами. Но у нас людей судят просто за хулиганство. Помните, в 2014 году Мишу Пищевского избили на выходе из гей-клуба, он впал в кому, а потом умер. Парня, который его убил, судили просто за хулиганство и дали ему полтора года, а потом выпустили условно-досрочно. При этом в суде постоянно звучало слово «пидор». «Почему ты избил его?» — «Потому что он пидор!» И после такого суд не признал, что это преступление на почве ненависти. Тогда о какой дискриминации с другой стороны может идти речь?
— Вы можете представить, что в Могилеве пройдет ЛГБТ-парад?
Дарья: —В мечтах. Но это и страшно, ведь люди увидят, что ты, оказывается, причастен к этому. И потом могут быть не очень хорошие последствия.
Костя: — Давайте сначала проведем парад хотя бы в Минске. В 2000-х были попытки провести что-то такое, но милиция очень быстро всех свинтила. Я думаю, беларусы — не то чтобы толерантные, они больше «абыякавыя», им все равно. Какой бы парад ни проходил, они на любой сходили бы и отдохнули. Просто нам говорят, что парад на День Победы — это круто, а ЛГБТ — это плохо. Но мы уже 75 лет культивируем мирное небо над головой. Может, уже хватит? Это важно, но нужно двигаться дальше и понимать, что культ любви гораздо круче, чем культ войны.
Традиционное понятие семьи уже давно устарело. Оно осталось только в государствах, у которых больше нет никаких козырей на руках.
— Главные проблемы ЛГБТ-сообщества сейчас — это…
Костя: — Мы живем не в Иране, не в Саудовской Аравии. У нас, по крайней мере, нет смертной казни на почве ЛГБТ — спасибо и на этом. Но есть проблемы: нет доступа к институту семьи, к институту усыновления, есть обширная риторика ненависти.
Дарья: —Проблема и в том, что далеко не все знают о существовании правозащитных организаций, а значит, и не могут к ним обратиться.
Костя: — Особенно это касается Могилева. Здесь многие не знают о том, что есть организации «Идентичность и право», «Весна».
Часто с проблемами сталкиваются студенты. Не так давно был случай в Полоцком государственном университете. Парень вывесил ЛГБТ-флаг на двери своей комнаты в общежитии. Администрация потребовала снять. Он сначала отказался, потом снял. Но его все равно исключили из университета, в том числе и из-за этого.
— А положительное что-то есть?
Костя: —В этом году ЛГБТ-инициативы начали поваляться не только в Минске, но и в регионах. Мы появились в Могилеве, потом были созданы инициативы в Витебске и Барановичах. Если сверху ничего не делается, то мы пытаемся делать что-то снизу, пусть и маленькими шажочками. Мы хотим, чтобы у нашей инициативы появился свой комьюнити-центр, хотим оказывать психологическую поддержку, проводить образовательные мероприятия — планов много.
— Люди, которые нормально воспринимают ЛГБТ, — это меньшинство или большинство нашего общества?
Катя: — Думаю, молодежь до 30 лет в большинстве своем относится нейтрально. И это правильная позиция. Потому что взаимоотношения между двумя людьми — это только их дело. Никто не должен быть счастлив или несчастлив за нас.
Дарья: —Но мне кажется, что это опасная нейтральность. Мне как бы все равно, но если я увижу вас, то капец, смотрите у меня там, не выбирайтесь на свет!
Костя: — Или часто слышишь: «Я отношусь нормально, но только если это не пропагандируется». Но как можно пропагандировать сексуальность
Катя: — Не пропагандировать — это значит сидеть дома. А когда ты идешь куда-то и держишься за руки — это уже пропаганда, наверное, так рассуждают люди.
Костя: — Вот пропаганда с другой стороны как раз есть: «дырявые», «традиционные / нетрадиционные» и т. д. А то, что мы делаем, — это не пропаганда, а борьба за свои права, за то, чтобы быть включенными в общество, просто не испытывать дискомфорта.
Дарья: —Это борьба за то,чтобы мы могли быть самими собой и не бояться, что нам за это что-то будет.
Видеоверсию интервью смотрите на нашем YouTube-канале.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии