
«Большой» любит путешественников и первооткрывателей и не любит двадцать пять градусов ниже нуля. Мы предпочли узнать о том, как выжить в лютый холод, из уст человека, который первым покорил Южный полюс и не понаслышке знает, что такое минус 60.
КТО: | путешественник и первый человек, который достиг Южного полюса |
---|---|
ПОЧЕМУ: | потому что первый |
ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ФРАЗУ: | «Только что приходил с визитом императорский пингвин — попал в кастрюлю! Вот и вся эпитафия» |
Спиритический сеанс — слишком радикальная мера даже для «Большого», поэтому мы взяли свои вопросы к господину Амундсену и нашли на них ответы сами — в его мемуарах.
— Чем вы питались в походе на Южный полюс? Были мысли о каннибализме?
— У нас было соленое мясо и сало, рыбные консервы. В домике на барьере даже было немного карамельного пудинга. В самое тяжелое время если тюленей или собак — но об этом еще расскажу. К сожалению, супы были вычеркнуты из нашего меню, так как они требовали слишком много драгоценной жидкости.
— А мылись как?
— Мыться мы могли только на корабле, в самом начале продвижения вглубь льдов. И то, мытье в пресной воде было запрещено — ее запасы были ограничены. Но у нас был богатый запас мыла, которое мылилось так же хорошо в соленой воде, как и в пресной, и потому мы могли содержать в чистоте и самих себя, и свою одежду.
— Одновременно с вами покорять Южный полюс в 1910 году отправилась британская экспедиция во главе с Робертом Скоттом. Многие обвиняли вас в том, что вы пытаетесь «наперегонки» достигнуть цели…
— Я предвидел, что найдутся люди, которые набросятся на меня с обвинением в «грязном соревновании» и т.п., и тень правды была бы в их обвинениях, если бы мы действительно думали идти по пути Скотта. Но нам это не приходило в голову ни на одну минуту. И в итоге достигли мы Южного полюса на 34 дня раньше, чем он. (Однако экспедиция Роберта Скотта не смогла затем вернуться на родину — их останки нашли на Арктическом леднике только спустя восемь месяцев. — Прим. «Большого».) Скажу так. Если полководец хочет выиграть битву, он должен быть всегда готовым. Если противник передвигает фигуру, нужно уметь ответить ему другим ходом.
— Скажите, все же почему основным транспортным средством таких экспедиций обычно являются собаки?
— Одно из сразу бросающихся в глаза преимуществ собак: собаку можно кормить собакой же! Можно постепенно уменьшать количество собак, убивать худших и кормить ими отборных. Таким образом, им обеспечивается свежая пища. Всю дорогу наши собаки получали собачье мясо и пеммикан; поэтому работали они блестяще. А если и нам самим хотелось съесть кусок свежего мяса, то мы могли вырезать нежное филе. Нам оно казалось таким же вкусным, как и нежнейшая говядина. Собаки не имели ничего против этого. Им бы только получить свою порцию, а из какого места на теле их товарища она вырезана, это им безразлично! Единственное, что оставалось после такой собачьей закуски, — это зубы жертвы. А если день выдавался очень тяжелый, то не оставалось даже и зубов!
Руаль Амундсен (16 июля 1872 — 18 июня 1928) — норвежский полярный путешественник и рекордсмен, «Наполеон полярных стран». Первый человек, достигший Южного полюса (14 декабря 1911 года). Первый человек (совместно с Оскаром Вистингом), побывавший на обоих географических полюсах планеты. Первый путешественник, совершивший морской переход Северо-Западным проходом (по проливам Канадского архипелага), позднее совершил переход Северо-Восточным путем (вдоль берегов Сибири), впервые замкнув кругосветную дистанцию за полярным кругом. Один из пионеров применения авиации — гидросамолетов и дирижаблей — в арктических путешествиях. Погиб в 1928 году во время поисков пропавшей экспедиции Умберто Нобиле. Имел награды многих стран мира, в том числе высшую награду США — Золотую медаль Конгресса, его именем названы многочисленные географические и иные объекты.
— А из одежды? Что главное, когда постоянная температура — в районе минус сорока по Цельсию?
— Обувь — самое важное из всего! Ведь ноги — наиболее уязвимое место, и защитить их труднее всего. За руками можно следить. Если они замерзли, то сейчас же, похлопав ими, их можно согреть. Не то с ногами. Их обувают поутру, а это занятие настолько кропотливое, что обычно разуваешься только по вечерам, когда нужно ложиться спать. Значит, в течение дня ног не видно. Надо всецело полагаться на ощущение. Однако ощущение в данном случае может сыграть с вами плохую шутку. Сколько раз случалось, что люди отмораживали себе ноги, даже не зная этого. Знай они это, тогда они никоим образом не дали бы делу зайти так далеко. Объясняется это тем, что ощущение в данном случае — весьма плохой указатель. Ноги теряют чувствительность. Конечно, есть промежуточная стадия, когда холод щиплет пальцы на ногах. Это ощущение пробуют устранить, постукивая ногами. Вот здесь-то и наступает самый критический момент. Момент неустойчивого равновесия. Чаще всего все обходится благополучно; тепло возвращается, то есть снова восстанавливается правильное кровообращение. Но случается иногда, что у некоторых чувствительность пропадает совершенно в тот самый момент, когда они начинают стучать ногами. Надо быть стреляным волком, чтобы понять, что тут случилось. Ведь многие делают вывод, что раз больше нет неприятного жгучего ощущения, значит, все в порядке. И только вечером, рассматривая ногу, обнаруживают по ее особому сальному виду, что она отморожена. Такое происшествие может погубить наилучше подготовленное предприятие, а потому с ногами следует быть до смешного осторожным.
— Почти всю жизнь вы исследовали Север. Смогли привыкнуть к холоду?
— Часто слышу вопрос: что предпочтительнее — сильная жара или же сильный мороз? Нелегко дать на это сколько-нибудь определенный ответ. И то и другое неприятно; что неприятнее — это, в конце концов, дело вкуса. На борту судна, конечно, большинство предпочитает жару, как бы сильна она ни была. Пусть день и несносен, зато ночи чудесны! А ветреный и холодный день сменяется еще худшим: еще более холодной ночью. Для людей, принужденных часто раздеваться и ложиться в кровать и снова вставать и одеваться, конечно, теплый климат обладает несомненным преимуществом: одежда там проще. Когда тебе почти ничего не нужно надевать на себя, можно быть готовым необычайно скоро.
Если бы предоставить высказаться нашим собакам о том, как им понравилось пребывание под тропиками, то, конечно, все они как одна ответили бы: «Благодарим, но нельзя ли нам попасть обратно в места несколько более прохладные?» Одежда их, собственно говоря, не рассчитана на температуру в 30 градусов в тени, а хуже всего то, что ее нельзя снимать. Впрочем, будет совершенным заблуждением думать, что этим животным непременно нужен трескучий мороз, чтобы чувствовать себя хорошо, — наоборот, они предпочитают, чтобы им было приятно и тепло. И люди часто так.
— То есть в холоде вам было комфортно?
— Более того. Вот, например, прекрасная была погода, когда в один день мы вылезли из своих спальных мешков! Как я уже сказал, погода не могла быть лучше — ослепительно-ясная и совсем тихая при минус 19 градусах; в ясном тихом воздухе чувствовалось настоящее лето. Перед началом перехода одного небольшого барьера мы сняли с себя все лишнее и сложили на сани. Выходило так, что почти все оказалось лишним! Тот наряд, в котором мы в конце концов двинулись в путь, в наших широтах считался бы мало приличным… Мы усмехались и поздравляли друг друга с тем, что дамы еще не появились в этой части земного шара! А то, конечно, нам бы не позволили щеголять в нашем необыкновенно приятном, практичном наряде…
— Зима на Южном полюсе, должно быть, особенно сурова?
— Зима! Мне кажется, многим зима представляется временем бурь, морозов и всяких неприятностей. Они встречают ее с печальными душами и склоняются перед неизбежным.
Не решаюсь сказать, что думали мои товарищи о приближающейся зиме. Что касается меня, то я встречал ее с радостным чувством. Когда я стоял на снежном сугробе и смотрел на огонек в кухонном окне в домике на барьере Росса (отвесный ледяной обрыв, внешний край шельфового ледника. — Прим. «Большого»), мной овладевало чувство неописуемого блаженства и уюта. И чем больше будет бурь, чем темнее будут зимние ночи, тем сильнее мы будем ощущать чувство благополучия в своем чудесном домике. К слову, какое удивительное чувство, когда выйдешь вечером из дому, увидишь мирный теплый свет лампы в окне маленькой, занесенной снегом хижины и подумаешь о том, что этот мирный и уютный дом находится на грозном и внушающем ужас ледовом барьере!
— Как проходит время в экспедиции?
— Люди часто спрашивают, куда в таком путешествии можно девать время. Дорогие мои, если мы и ломали над чем-нибудь голову, то только над вопросом, как бы нам сделать, чтобы времени у нас хватало. Возможно, что на многих такое утверждение произведет впечатление неправдоподобности; однако это не мешает ему быть абсолютной правдой.
— То есть никаких развлечений, никакого отдыха?
— Почему же. Для развлечения у нас было много различных игр. Одна из них была любимейшим нашим развлечением в свободные вечера, проведенные нами на Юге. Было взято несколько дюжин игр, и многие из них уже изрядно потрепались. Однако мне думается, что лучшим нашим другом был граммофон с большим количеством пластинок. Из музыкальных инструментов у нас были: пианино, скрипка, флейта, мандолина, губная гармоника; не была забыта и гармония. Все музыкальные магазины наслали нам нот перед отъездом, так что мы могли заниматься музыкой, сколько нашей душе угодно.
— А выпивать в экспедициях, чтобы согреться? Или это вообще не практиковалось?
— Лично я считаю алкоголь, употребляемый умеренно, лекарством в полярных странах. Конечно, я имею в виду пребывание на зимовке. Другое дело во время санных путешествий. Все мы по опыту знаем, что тут алкоголь должен быть изгнан. Не потому, что рюмка водки может повредить, а из соображений места и веса. Во время санного путешествия всегда важно быть как можно больше налегке и брать с собой только самое необходимое. А алкоголь я не отношу к категории «самого необходимого». Впрочем, мы пользовались алкоголем не только на зимовке, но также и во время долгого, однообразного плавания по бурным холодным пространствам. Очень часто добрая рюмка водки действует чрезвычайно благотворно, когда ты, промокший и замерзший, спускаешься в свою каюту и ложишься спать после тяжелой работы на пронизывающем ветру. Пожалуй, трезвенник сморщит нос и спросит: а разве не такая же польза будет от чашки хорошего горячего кофе? Я, со своей стороны, считаю, что то количество кофе, которое человек вольет в себя при подобных обстоятельствах, во много раз вреднее какой-нибудь рюмки водки. А какую огромную роль в таком путешествии играет выпитый в компании стаканчик виски или стакан вина!
Двое не поладивших между собой на неделе быстро опять приходят к полному примирению от освежающего аромата рома. Старое забыто, и снова начинается дружная совместная работа. Отнимите алкоголь от этих дружеских сборищ, и вы скоро увидите разницу. «Печально, — могут сказать, — что человеку обязательно нужен алкоголь, чтобы прийти в хорошее настроение». Ну что ж — я вполне с этим согласен. Но раз уж мы таковы, то приходится извлекать из этого как можно больше пользы. По-видимому, цивилизованному человеку нужны возбуждающие напитки; в таком случае надо как-то устраиваться.
— Вы вели дневники в путешествии, на которых потом основывали свои мемуары?
— Все мои записи в дневнике за это время велись в стиле телеграмм — вероятно, потому, что у меня постоянно было много работы. Так, однажды они заканчивались следующими словами: «Только что приходил с визитом императорский пингвин — попал в кастрюлю!» Вот и вся эпитафия!
— Какие неожиданные преграды встали перед вами во время экспедиции?
— Например, в один день мы сделали ужасное открытие: в компасах замерзла жидкость, и ими нельзя было пользоваться. Видимость стала очень плохой, и о том, где находится солнце, у нас было только слабое представление. Продвижение вперед при таких обстоятельствах было делом очень неверным. Могло случиться, что мы идем правильным кypcoм, но было столь же вероятно, а, пожалуй, даже еще вероятнее, — что мы сбились с курса. Самым лучшим поэтому было разбить лагерь и подождать улучшения обстановки. В этот вечер мы не воссылали благословений в адрес того мастера, который изготовил эти компасы и снабдил нас ими. Потом компас оттаивал, а порой шли по-прежнему по солнцу.
Или вот гладкий лед вместо того хорошего, плотного снежного слоя, который был у нас в начале пути, доставил нам много хлопот. Выше, все выше, между ужасными трещинами и пропастями, к новым — в сотни метров шириной и, может быть, в тысячи метров глубиной! Для нашего продвижения вперед перспективы, по правде сказать, были довольно мрачные. Насколько можно было видеть в направлении нашего курса, впереди вздымался один огромный хребет за другим, скрывая на той стороне ужасные широкие бездны, которые все нужно было обходить. Мы шли вперед, все вперед, хотя обходная дорога была длинна и трудна. На этот раз мы не связались альпийской веревкой, так как трещины были настолько заметны, что попасть в них было трудно. Однако оказалось, что во многих случаях альпийская веревка была бы тут уместна. Мы только что собирались перейти через один из многих хребтов — поверхность казалась здесь сплошной и вполне хорошей, — когда вдруг как раз под задней частью лыжи одного из нас отломился большой кусок. Мы не могли отказать себе в удовольствии заглянуть в дыру. Зрелище было непривлекательное, и мы решили избежать этого места, когда пойдем с санями и собаками.
— Сильно вообще подобные условия меняют человека? Расскажите, как это влияло на вас?
— Каким жестоким и бесчувственным становишься при подобных условиях! Как меняется характер человека! Например, я по природе своей очень люблю всех животных и всегда стараюсь не причинять им вреда. Мне кажется, я вправе сказать, что при нормальных условиях я любил своих собак, и это чувство было, конечно, взаимным. Но данные условия были ненормальны. А может быть, я сам был ненормален? Часто потом я думал, что так оно и было на самом деле. Ежедневная изнурительная работа и цель, отказаться от которой я не хотел, сделали меня жестоким. Конечно, я был жесток, заставляя эти пять собачьих скелетов тянуть чересчур тяжело нагруженные сани. До сих пор я не могу забыть Тура — большую превосходную гладкошерстную собаку, издававшую во время пути жалобный вой, чего обыкновенно никогда не услышишь от собаки на работе. Я никак не мог понять причины этого. А может быть, не хотел понимать. Собаку гнали вперед — вперед, пока она не упала. Когда мы потом разрезали ее тушу на части, то увидели, что вся грудь собаки состояла из сплошного нарыва!
7 июня 1910 года корабль Амундсена «Фрам» отплыл от берегов Норвегии. Через воды Португалии они прошли вплоть до Великого ледяного барьера, где и высадились 15 января 1911 года. Экспедиция Амундсена медленно продвигалась вокруг Антарктики и достигла Южного полюса только 14 декабря 1911 года. Самой целью команды было не только достижение полюса, но и изучение этих территорий, нанесение их на карту.
— Что вы почувствовали сразу после того, как добились своего?
— Достигнув цели своего путешествия, мы находились теперь в такой стадии, когда можно было бы ожидать некоторого упадка настроения. Но этого не было. Дело в том, что совершенное нами могло приобрести свою реальную ценность только тогда, когда оно станет известным человечеству, а сообщение об этом должно было быть передано без всякого промедления. Если кому-нибудь важно было спешить, то именно нам. Конечно, вероятность говорила за то, что времени у нас достаточно; но, несмотря на все, это была только вероятность. Поэтому по прибытии в ближайший город я незамедлительно отправился к телеграфу со стопкой бумаг.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии