18+
5 июля 2018 Мир
Ignalina, Mon Amour. Долгое прощание с атомом
Закрытие Игналинской АЭС было условием вступления Литвы в Евросоюз. Наш автор Сергей Кравченко, собираясь в поездку на остановленную атомную электростанцию, умышленно взял вместо дозиметра фотоаппарат. Уровень радиации на ИАЭС и в ее городе-спутнике Висагинасе можно нагуглить, в отличие от настроения и печальной красоты неизбежных перемен. О том, куда уходит литовский атом и что оставляет после себя, — в нашем репортаже.
За Висагинас!
— Такого монстра угробили! Ты его видел? Это ж реально был монстр! Три тысячи мегаватт!.. — закончив свою эмоциональную, полную сожаления реплику о закрытой АЭС, Миндаугас запрокинул бутылочку, и в течение пяти секунд в нем полностью исчезли 200 мл крепкого.
Сидящий рядом Илья не менее эмоционально поддержал своего друга:
— Эта станция могла обеспечить всю, бл*дь, Литву, и все близлежа… —не закончив фразу, он заулыбался и понизил голос, будто вспоминая золотые времена: — Мы про-да-ва-ли электроэнергию в Россию, Беларусь, Польшу…
Двое парней за тридцать сидели субботним вечером на одном из внутридворовых стадиончиков Висагинаса, встретившись впервые за шесть лет. Если бы я знал об этом обстоятельстве, ни за что не стал бы мешать старым друзьям, но они увлеченно пили и были самыми громкими в округе. С кем, как не с ними, болтать о жизни в Висагинасе?
Оба считают Висагинас родным городом. У одного, Ильи, российский паспорт, но уверенный литовский, у другого — Миндаугаса — литовский паспорт, но проблемы с языком, и учить он его не хочет, так как предпочитает русский. Илья зарабатывает за пределами Литвы, в странах ЕС, Миндаугас уже 9 лет работает на местной мебельной фабрике IKEA, построенной накануне закрытия Игналинской АЭС. Пестрая и не совсем понятная картина самоидентификации дополняется пророссийскими взглядами — причем оба, судя по их словам, почти не бывали в России. В прошлом они увлекались неонацистскими идеями, сегодня оба наперебой вспоминают о доброте и личном опыте, который эти идеи перечеркивает. Миндаугас рассказывает, как его дети сбросили с балкона все игрушки, а местные цыганские ребятишки собрали их и вернули по адресу. «Нормальные цыгане чуваки», — резюмирует он. Илья уважительно отзывается о сирийских беженцах, с которыми часто сталкивался в странах ЕС: «Приятные, образованные люди». Оба недовольны официальным курсом Литвы, который называют проамериканским, да и вообще Евросоюзом.
— Я могу рассказать, что произошло с Литвой, когда она стала членом ЕС, — с вызовом говорит Илья. — Литва стала обязана покупать электроэнергию, а производить ее сама перестала… А все почему? Брюссель устранил конкуренцию…
Дискуссии на тему «такую страну развалили», размахивание руками про геополитику и мировые заговоры на лавке у магазина — традиционное занятие людей, живущих на цивилизационном разломе, в географическом и ментальном буфере между условной Россией и условным Западом. Борьба за их ум и сердце идет на всех фронтах, и на благоприятную почву борьбы за права, экономического кризиса, отсутствия работы или дорогую коммуналку хорошо ложится любая пропаганда.
— Ну и помни: Висагинас — это пророссийский город, — зачем-то предупреждает Илья, и путаница самоопределения, подпитываемая то ли российской повесткой последних лет, то ли ностальгией по мифическим золотым временам, которые никто из присутствующих толком не застал, начинает проступать странными пятнами. — Если придут американцы, мы будем воевать против них… За Россию… Хотя нет… Сами за себя… За Висагинас!..
Непонятно, почему в Аукштайтию — красивейший регион Литвы — должны прийти американцы или русские, и зачем воевать, когда живешь среди озер, холмов и лесов, пусть и рядом с умершим промышленным гигантом.
Что ж такое
Одним из условий вступления Литвы в ЕС было закрытие Игналинской АЭС, расположенной на востоке страны, на берегу озера Друкшяй (Дрисвяты), по которому проходит беларуско-литовская граница. Официальная причина вывода гиганта из эксплуатации — потенциальная небезопасность станции, построенной на базе реактора чернобыльского типа и без защитной оболочки. Неофициальная причина закрытия, нередко озвучиваемая противниками остановки ИАЭС, — политическая.
Изначально заполучить мирный атом на своей территории рассчитывало руководство БССР, но Министерство среднего машиностроения СССР, управлявшее ядерной энергетикой всего Союза, предпочло разместить АЭС не под беларуским Браславом, а в пасторали юго-востока Литовской ССР. 31 декабря 1983 года — традиционно накануне праздников — запустили первый энергоблок станции. Мощнейший реактор РБМК-1500 лег в основу промышленного гиганта. В 1987 году достроили и запустили второй энергоблок, и практически без аварий (как сообщили в инфоцентре, ни один из инцидентов не превышал двоечку по Международной шкале ядерных событий, в то время как, например, аварии в Чернобыле и Фукусиме имели наивысший балл — 7) станция проработала до полной остановки первого и второго блоков: 31 декабря 2004-го и 31 декабря 2009 года соответственно. Хотя могла эксплуатироваться еще как минимум десять, а при модернизации — и несколько десятков лет.
Остановка ИАЭС была печальным событием не только для более чем пяти тысяч человек ее персонала и города-спутника Висагинаса, но и для экономики всей страны. Независимая Литва вложила колоссальные средства в безопасность станции: к моменту остановки это была самая защищенная из действующих на постсоветском пространстве АЭС такого типа, притом дающая стране до 80 % необходимой электроэнергии. Более того, Игналинская АЭС позволяла экспортировать энергию соседям. Отказ от предприятия делал из Литвы энергозависимого импортера, и руководство страны предприняло попытку исправить ситуацию: Литва в кооперации с Латвией и Эстонией разработала план строительства новой АЭС, уже с японским реактором, и провела консультативный референдум о продлении работы существующей. Но из-за плохой явки референдум 2008 года не состоялся, а постфукусимский плебисцит 2012 года показал, что 65 % литовцев против новой Висагинской АЭС. Из-за этого, а также из-за недостаточной экономической обоснованности проект строительства новой станции, обнадеживший литовских атомщиков, остановлен.
Сегодня специалисты, работающие на объекте, получают уникальный опыт снятия с эксплуатации энергоблоков с реакторами РБМК. Этот опыт Литва надеется впоследствии использовать на строительстве и демонтаже других станций, уже за пределами страны. Срок эксплуатации многих АЭС по всему миру, пусть и с другими типами реакторов, подходит к концу, а литовские специалисты первыми столкнулись с полным циклом вывода атомной электростанции из эксплуатации.
Сегодня люди, возводившие станцию и проработавшие на Игналинской АЭС десятки лет, демонтируют, режут и разбирают свое бывшее место работы. На должном уровне абстракции все это похоже на буддистскую практику разрушения созданной долгими трудами мандалы, которая напоминает нам о непостоянстве всего сущего, учит смирению и настраивает на философский лад. Остановка ядерного промышленного монстра даже разбередила сердца сочувствующих творческих людей: музыканты Литвы, Латвии, Эстонии, Беларуси и России посвятили закрытию станции сборник индустриальной музыки под трогательным названием Ignalina, Mon Amour.
Конец эпохи
В инфоцентре ИАЭС тихо, как в тихий час в детском саду. На стенах висят цветные рисунки маленьких висагинцев, посвященные атомной станции и родному городу. В безлюдных коридорах можно найти архивные фото строительства промышленного гиганта и изображения города-спутника. Там же стоят манекены в спецодежде работников и работниц предприятия. В холле размещен экран, на котором идет онлайн-трансляция из помещений остановленной станции: переключаясь между камерами, легко заглянуть в опустевшее нутро обреченной.
— Турбины, как видите, уже разобрали. От проданного металлолома мы даже выручили несколько миллионов евро, — рассказывает, управляя камерами с помощью джойстика, Инна Даукшене, представительница ИАЭС по связям со СМИ. — Тем не менее снятие с эксплуатации станции оказалось очень дорогостоящим мероприятием. Основную часть финансирования выделяет Евросоюз. Литва оплачивает лишь 14 % общего бюджета. Стоимость всего проекта закрытия, который завершится лишь через 20 лет, оценивается в 3–3,3 млрд евро…
В вечер пятницы я единственный человек, которого интересует вывод атомной станции из эксплуатации. Этому посвящена основная часть экспозиции инфоцентра, и весь процесс вывода вплоть до 2038 года наглядно представлен в добротных брошюрах, макетах и на многочисленных планшетах. Инна готова ответить на любой вопрос в пределах ее компетенции: она рассказывает про устройство приповерхностного могильника, про контейнеры для хранения топливных стержней, про открытость всех процессов демонтажа АЭС обществу и наблюдателям, про постоянный радиологический мониторинг и исследование воздействия предприятия на окружающую среду экоактивистами, среди которых — и бывшие сотрудники станции.
Оказалось, что попасть внутрь можно только в составе экскурсионной группы, за деньги и через кучу бюрократических процедур. ИАЭС остается режимным объектом, который нельзя фотографировать с расстояния ближе 50 метров. Территорию вокруг станции патрулируют пограничники, и полюбоваться ею можно только с регламентированной стороны — с парковки для работников. В одном из автомобилей на ней в окне грустно торчало алоэ, видимо, готовящееся к переезду на новое место жительства.
Работы внутри и снаружи продолжаются. В феврале из второго реактора извлекли последнюю тепловыделяющую сборку, и теперь в обоих блоках Игналинской АЭС нет отработанного ядерного топлива: после бассейна выдержки стержни с ОЯТ помещают в специальные контейнеры, которые затем перевозят в свежевозведенное хранилище в километре от энергоблоков. По словам Инны, за всеми процессами, помимо местного регулятора — Государственной инспекции по безопасности атомной энергетики Литвы, может онлайн следить МАГАТЭ, и на каждом контейнере ставится пломба этой организации. Оборудование цехов продолжают разбирать, и около двух тысяч человек ежедневно приезжают сюда на работу. Несмотря на это, территория станции похожа на пустынный сонный город, над которым возвышаются две причудливые трубы. И этого города через полтора десятка лет не будет. К 2038 году от ИАЭС останется чистое поле, пара курганов с хранилищами ядерных отходов и суперсовременные здания комплекса для хранения ОЯТ.
Кстати, объект под названием «промежуточное хранилище отработанного ядерного топлива» (ПХОЯТ), которым любят козырять сторонники мирного белорусского атома, указывая на коварство соседей, возводит компания Nukem Technologies, 100% акций которой принадлежат АО «Атомстройэкспорт», строящему БелАЭС. Соседи поковарнее давно обошли всех: Росатом строит и Островецкую АЭС, к которой есть претензии у Литвы, и промежуточное хранилище ОЯТ в Литве, к которой любят апеллировать беларусы, отмахиваясь от претензий Литвы. Сама Беларусь пока планирует вывозить отработанное топливо в Россию. В противном случае самый болезненный вопрос технологического процесса атомной энергетики — хранение ОЯТ — ляжет на плечи Страны голубых озер.
Сложный город мечты
Первоначально планировалось построить аж четыре энергоблока Игналинской АЭС, но из-за аварии в Чернобыле и массовых протестов антиядерной кампании строительство остановили на третьем блоке при его 60%-й готовности. Вместе с грандиозной стройкой АЭС остановилось строительство и ее города-спутника — Снечкуса, переименованного позже в Висагинас. Генплану, запроектированному в виде бабочки, было суждено реализоваться лишь наполовину. Кстати, судя по генплану поселка Дружного — несостоявшегося города атомщиков под Минском, советские градостроители 70-х были страстными любителями бабочек.
Между тем какую-то неполноценность или несостоятельность литовского атомограда заметить сложно, скорее, иногда сложно заметить многоэтажки, из которых он состоит: город настолько гармонично вписан в окружающую среду, что, находясь на детской площадке в собственном дворе, ты будто в сосновом бору. К планировочным решениям сложно придраться: повсюду классные пешеходные зоны и современные оборудованные зоны отдыха, все части маленького города с умом взаимоувязаны. Несмотря на плотность застройки, гнетущего чувства спального района в Висагинасе вовсе не возникает. Все напоминает какой-то шикарный санаторий на берегу Балтийского моря, немного застрявший в 1980-х. Кажется, что вот-вот встретишь прогуливающихся Лайму Вайкуле с Раймондом Паулсом, приехавших дать концерт про «Еще не вечер». Только что вместо моря — небольшое озеро, давшее городу его новое имя — Висагинас.
На улицах повсюду дети самых разных возрастов. По словам Инны Даукшене, в городе немало многодетных семей, потому что место идеально для того, чтобы растить детей: пять школ, пять детских садов, музыкальная и спортивная школы, очень много внеклассных занятий и кружков, отличная инфраструктура дворов. «Если у тебя есть работа — очень много плюсов, — улыбается Инна. — Озеро, лес, ягоды, грибы, отремонтированный стадион; возможность заниматься греблей, карате; детский лагерь, лечебно-оздоровительный центр «Висагинский парк»…»
Правда, после закрытия станции работа в Висагинасе есть не у всех. Вывод из эксплуатации промышленного гиганта повлек за собой закрытие других предприятий и сокращение количества рабочих мест. «Вследствие географического положения — удаленности от крупнейших городов — и языковой специфики сюда сложно привлечь инвестиции и бизнес, хотя местное самоуправление старается как может, — говорит Инна. — Здесь работают швейная и мебельная фабрики, в планах — размещение смарт-парка, дата-центра, предприятия по изготовлению медицинского оборудования…»
Какими бы ни были планы и усилия местного руководства, безработица остается главной проблемой региона, который часто фигурирует в СМИ как депрессивный. При этом в центре города сносят многоэтажную гостиницу, чтобы построить очередной сетевой супермаркет — теперь здесь будут работать все торговые сети Литвы. «Люди приехали в город еще в конце 70-х и собрались со всего Союза, из закрытых городов Сибири. И если раньше Висагинас был самым молодым и продвинутым городом Литвы (у большинства взрослых жителей — высшее образование), то сейчас в нем очень много пенсионеров, которым, конечно же, сложновато адаптироваться к новой реальности и переменам. Отсюда не очень хорошая репутация города, как самого консервативного в Литве: например, здесь нет ни одного жилого дома, согласившегося на реновацию, которую руководство страны предлагает провести на европейские деньги. В Игналине (город в 40 км от Висагинаса. — Прим. «Большого») отремонтировали весь город, а у нас — только детские сады и школы…», — поясняет местную специфику представительница ИАЭС, живущая в Висагинасе уже двадцать лет.
За десять лет количество жителей города энергетиков сократилось на треть, и если в конце 2000-х здесь жило около тридцати тысяч, то сейчас — менее двадцати, и отток населения продолжается. На вопрос, влечет ли за собой безработица деградацию общества, Инна отвечает, что не особо, но «в рабочее время в городе можно встретить кого угодно».
«Я никому твои долги отдавать не буду!» — нервно сообщает в мобильный мужчина, выгуливающий собачку, но, увидев человека с фотокамерой, расплывается в кривозубой улыбке и одобрительно кивает: «Красивый город! Есть что снимать!..»
Прогулка по Висагинасу в нерабочее время обнаруживает очень пеструю палитру жителей: вот идет женщина и тянет за собой огромный клунок и скучающую девочку лет восьми, обсуждая по телефону мягкий угол на кухне. Вот в ярких одеждах прогуливаются три подруги предельно интеллигентного вида возрастом за шестьдесят, вот идут подростки с разноцветными волосами, вот симпатичные, пышущие здоровьем молодые родители в спортивном аутфите. И люди, по которым видно, что они сильно пьют, встречаются здесь у каждого магазина, а иногда и на лужайках, немного напоминая подзабытые девяностые и разбитое поколение людей, выпавших из новой экономической реальности.
Ощущение комфортабельного курорта в Висагинасе не покидает — настолько все медленное, расслабленное, чистое, что даже матерящиеся подростки (тоже напоминающие 1990-е) не портят впечатления. Жаль, что уличные тренажеры, велопарковки и досмотренное благоустройство не помогают вернуть рабочие места и исправить возможную обиду местных жителей на отказ Литвы от мирного атома. Но перемены неизбежны и редко происходят безболезненно, а однозначного ответа, к лучшему они или к худшему, нет. Чаще всего этого не знают даже их инициаторы.
— А вообще, вся жизнь — боль! — сказал Миндаугас перед тем, как отправиться в магазин за пивом, наводя на мысль, что буддизм проявляется на постсоветском пространстве в причудливых формах. За православной церковью, возведенной на фундаменте недостроенной 16-этажки на краю города, потемнело небо, приближая холодную апрельскую ночь.
На выезде из города стоит стела с подсвеченным гербом Висагинаса: серебристый журавль, что изображен на нем, означает в геральдике бдительность и осторожность. Наверное, это о том, что если быть осторожными и внимательными, чуткими друг к другу, можно справиться со многими переменами.
OOO «Высококачественные инженерные сети» осваивает новейшие технологии в строительстве инженерных сетей в Санкт-Петербурге. Начиная с 2007 года, наша компания успешно реализовала множество проектов в области строительства инженерных сетей: электрическое обеспечение, водоснабжение и газоснабжение. Более подробная информация на сайте: http://spbvis.ru/
Комментарии